Его слова обрушились на Лираэль подобно могучему удару; костный мозг словно расплавился, а уши невыносимо заныли.
– Дуреха! Все твои фокусы – лишь жалкие потуги, куда тебе тягаться со мною! Мне даже жаль, что Саранет и Ранна живут только в тебе и твоих побрякушках. Замри!
Последние два слова прозвучали с такой силой, что Лираэль вскрикнула от внезапной боли. Но крик тут же захлебнулся, перешел в сдавленное бульканье: девушке не хватало воздуха. Тварь внутри Ника – тот самый осколок – сковала ее так туго, что легкие словно превратились в лед. Лираэль отчаянно хватала ртом воздух, но – тщетно. Все ее тело было парализовано, внутри и снаружи, и противиться этой мощи девушка даже надеяться не могла!
– Прощай, – промолвил Разрушитель. А затем осторожно поднял тело Ника на ноги, удерживая равновесие, в то время как тростниковая лодочка заходила ходуном, и помахал баржам. И прокричал имя, что эхом прокатилось по всей долине из конца в конец:
– Хедж!
Запаниковав, Лираэль снова и снова пыталась вдохнуть хоть немного воздуха. Но грудь ее превратилась в лед, а колокольцы безжизненно покоились в непо движных руках. Девушка лихорадочно перебирала в голове знаки Хартии, пытаясь измыслить хоть какой-нибудь способ освободиться, прежде чем погибнуть от удушья.
Но на ум ничего не приходило – вообще ничего! И тут Лираэль внезапно заметила, что онемело не все ее тело: бедра, на которых покоилась Нэхима, чувствительности не утратили. Посмотреть на меч девушке удавалось лишь искоса, ведь глаза тоже не двигались, но на лезвии пылали знаки Хартии и перетекали из металла в нее саму, борясь с чарами Свободной магии, удерживающими ее в смертельном захвате.
Но знаки действовали медленно, так медленно! Лираэль понимала: она и сама должна что-то придумать, а не то задохнется раньше, чем легкие обретут свободу.
Отчаянно пытаясь сделать хоть что-нибудь, девушка обнаружила, что может, двигая икрами ног из стороны в сторону, раскачать суденышко. Лодчонка устойчивостью не отличалась, так что если ее опрокинуть и отвлечь духа Свободной магии, то, может статься, чары падут…
Лираэль снова качнула лодку туда-сюда, через борт плеснула вода – и впиталась в плотное плетение тростникового днища. Но тело Ника даже не обернулось: его ноги машинально подстраивались под колебательные движения суденышка. Тварь внутри тела явно сосредоточила все свое внимание на приближающихся баржах и на полушариях, в которых заключалась основная часть ее существа.
Изголодавшись по воздуху, девушка на миг потеряла сознание. Но тут же снова пришла в себя; паника впрыснула в вены новую порцию адреналина, и Лираэль принялась изо всех сил раскачивать лодку.
Суденышко ходило ходуном, но не переворачивалось. Лираэль зашлась в безмолвном крике и толкнула лодку в последний раз, напрягая все мышцы, высвобожденные мечом. Она знала: следующего раза не будет.
Вода потоком хлынула через борт, и на краткую долю мгновения показалось, что челнок опрокинется. Но озерные жители сработали его на совесть: суденышко выровнялось. А вот тело Ника восстановить равновесие не успело, резкий рывок застал его врасплох. Тело зашаталось, схватилось за нос челнока, качнулось в другую сторону – и рухнуло в воду.
Лираэль тотчас же вдохнула полной грудью. Еще мгновение окоченевшие легкие не подавали признаков жизни, но вот они затрепетали и наполнились, и дрожь эта отдалась во всем теле девушки. Стоило Нику упасть – и чары развеялись. Рыдая и хватая ртом воздух, Лираэль затолкала колокольцы обратно в футляры и схватилась за меч. Знаки Хартии успокаивающе запульсировали теплом.
И все это время Лираэль высматривала Ника – или то существо, что в него вселилось. Поначалу в воде ничего не было видно. Потом в нескольких ярдах в стороне взбурлили пузыри и поднялся столб пара – озеро словно закипало. Над водой показалась рука – рука Ника! – вцепилась в борт лодки и с нечеловеческой силой оторвала кусок тростниковой плетенки. Существо выплюнуло изо рта воду и пронзительно завизжало от ярости; едва заслышав этот вопль, все болотные птицы в пределах мили разлетелись куда глаза глядят.
