Она, хоть убей, не могла вспомнить этих парней, но они, очевидно, знали и её и её брата. Впрочем, когда бритоголовый достал из кармана нож — это стало совсем не важно.
Лезвие перочинного ножа выскочило с резким звуком пружины.
Ситуация развивалась быстро. Девушке совсем не хотелось, чтобы кто-то узнал о том, что она теперь пробуждённая, однако лучше так, чем умирать в подворотне от ножа какого-то придурка в штанах цвета хаки. Рука Сары загорелась, и спустя секунду она была бы готова поджарить всех троих…
Но её перебил лязг цепей откуда-то из-за спины.
Что в точности произошло, она не могла понять ещё добрых секунд десять.
В лицо бритоголового перед ней вонзился небольшой чёрный топор, к рукояти которого была прикреплена такая же тёмная цепь. Спустя секунду рядом с головой Сары пронесся еще один топорик; он угодил прямо между глаз тому парню, что стоял в тени.
Когда тот упал на колени, топоры резко рванули вправо, вонзаясь в кирпичную стену дворика. Последнего из нападающих просто пригвоздило к стене, а затем и вовсе разрубило черной цепью аккурат по линии торса.
Лицо девушки окропила кровь. Она быстро заморгала, окинув взглядом своё тело, и тихо выдохнула, когда осознала, что осталась жива. Когда цепи вновь зашумели, сердце девушки ёкнуло, однако топоры просто полетели куда-то назад, минуя Сару.
Кое-как преодолев страх, девушка обернулась. Во двор зашла женщина лет тридцати пяти, с вороными волосами. На ней было строгое черное пальто и высокие кожаные ботинки почти до колен. Сначала Саре показалось, что та на ходу снимает перчатки, однако когда женщина подошла чуть поближе, стало понятно, что… её руки просто были чёрными. И сейчас в них растворяются остатки тех самых топоров на цепях, которые она видела несколько секунд назад. Чёрный цвет словно волнами ходил по ладоням незнакомки, рисуя непонятные узоры и поглощая в себя тёмные рукояти вместе с цепями.
Это… какой-то навык?
Сара озадаченно открыла рот, однако женщина оказалась первее.
— Сара. Думаю, вы не хуже меня понимаете, что ваши протесты обречены?
— В-вы к-кто?
— Империя с Республикой начали играть в слишком опасные игрушки, чтобы кланы ещё и на вас распылялись.
— Д-да что… кто вы…
Женщина закатила глаза.
— Зовут Ленора, — она улыбнулась. — Вы могли знать моего сына.
— К-какого? — девушка глупо закачала головой.
— Марка. Он у меня один, — Ленора слегка посмеялась, — но это неважно. Важно то, что я могу убедиться в том, чтобы вы осуществили свою месть в полном объёме.
Марк? Что? Возможно, частично в этом был виноват шок, или три располовиненных трупа у её ног, однако Сара ничего не понимала.
— Месть? Но как? — она посмотрела на темноволосую женщину.
— Я могу расценивать это как согласие?
Ленора Ротт довольно хмыкнула.
* * *
Вульфрик Белецкий думал, что слепые видят только темноту. Как будто у них вечно закрыты глаза. Увы, ему пришлось убедиться, что это не так. Это довольно сложный концепт для тех, у кого со зрением всё в порядке, но когда ты теряешь зрение, то ты не видишь ничего. Твои глаза — не более, чем бесполезный придаток, и видят они не больше, чем спина, или, скажем, пятка. Темноту тоже нужно видеть, а этого-то ты как раз и не можешь сделать.
Это открытие было довольно жутким для него.
Но он даже не мог им ни с кем толком поделиться. Это тяжело сделать без языка.
Увы, насколько бы чудесной ни была магическая медицина, с отсутствующими конечностями и частями тела она по-прежнему помогала слабо. Он знал это не понаслышке, ведь сам спустил кучу денег на разработки различных протезов… как раз на подобный случай. Но ничего, что ему бы сейчас помогло, при этом не убив, ему разработать не удалось.
Проклятый Марк Ротт. Проклятый Долгов. Проклятый совет.
Всё, что оставалось Вульфрику — это злиться. Злиться и слушать.
Хотя бы это чувство у него не отняли. Он приподнял руку, а затем что было силы врезал кулаком вниз.
Его рука уже, кажется, была сбита до крови о подоконник возле кровати, где он лежал последние несколько дней. Врачи все не переставали ругать его за это. Но боль тоже в своём роде была чувством. Напоминавшим ему о том, что он всё ещё живой.
