— Либо и то, и другое, — закончил Герберт Шраут за своим внуком.
Все замолчали, обдумывая варианты.
Первой высказала свои мысли Мадлен.
— Мы потеряли всех лояльных Империи членов совета в Альянсе Пяти. А они нам в данный момент нужны критически. Завтра Император проведет переговоры с главой Республики касательно будущего, однако все эти договоренности никогда ничего не значили… Может ли господин Ротт, как председатель совета, помочь нам с восстановлением контроля, баланса сил, а следовательно, и мира?
Женщина вновь посмотрела на прячущего свой взгляд по углам Рубана.
— Я не знаю, насколько…
В этот момент его телефон снова завибрировал. УБИшник поклясться мог, что выключил мобильник ещё в прошлый раз.
— Да ответь ты уже, Господи! — прорычал Грант.
Что же, раз кто-то так настойчиво хочет до него дозвониться и высокие господа, чтоб их, не против…
Рубан запустил руку в карман пальто и достал оттуда сотовый.
— Да.
Спустя десять секунд, он сбросил трубку.
— Господа, — агент прочистил горло, — Марк Ротт сломал руку ректору Драгошу. В пяти местах.
Присутствующие встретили эту новость недоумевающей тишиной.
Рубан пожал плечами.
— Я же говорю, — хмыкнул он, — с ним сложновато.
Драгоша я нагнал только около двери в следующий, после длинного холла, зал. Шёл профессор вроде бы спокойно, но вместе с тем достаточно быстро, чтобы у меня не было времени на разглядывание интерьера. Звуки, которые я слышал до того, остались где-то позади, и всё, что сейчас нарушало тишину — это стук лакированных ботинок Драгоша и моих кроссовок, всё ещё пропитанных пылью мёртвого города.
Лишь дойдя до конца зала, Драгош замер и глянул на меня в полоборота.
— Господин Ротт, — в его голосе было столько нескрываемой желчи, будто я лично отнял у него что-то дорогое. — Если я иду слишком быстро для вас, то просто скажите.
Вроде бы нормальное предложение, но в его устах оно звучало как упрек. Словно в том, что мы посреди ночи ходим по этим унылым коридорам, была моя вина.
Я покачал головой и улыбнулся:
— Вы идёте достаточно медленно. А вот сказать, на кой хер я здесь — могли бы.
Видеть, как сморщилось его лицо при виде бранного слова, было даже приятно, но… серьёзно. Если Шрауты хотят сотрудничать со мной — то выражают они это как-то странно. Быть ни студентом, ни подопытным кроликом я не желал в абсолютно равной степени, другие же варианты пока в голову не лезли.
— С этим, — вновь повернувшись вперёд и зашагав, клацая каблуками, отрезал профессор, — будут разбираться другие люди. Моя задача — административная сторона вопроса, и, с вашего позволения, господин Ротт, я хотел бы разобраться с ней как можно быстрее, не отвлекаясь на экскурсии.
— Не нужны мне экскурсии, — этот тип мог бы выбесить даже самого уравновешенного человека, а я был далёк от такого определения и подавно. — Мне нужно, чтобы мне назвали причину, по которой я здесь нахожусь.
— Вот как? — хмыкнул Драгош. Я ожидал какого-то продолжения фразы, но его не последовало.
Приспособившись к скорости своего провожатого, я пригляделся к помещению, по которому мы проходили.
Коридоры и комнаты, которые сменялись со скоростью походки ректора, выглядели довольно старыми. Высоченные потолки, толстые стены и большие окна на пол-стены… так уже давным-давно никто не строит. Однако мне не казалось, что это заведение стесняется своего возраста — стильный, но довольно лаконичный ремонт, наоборот, лишь подчеркивал старину.
Где бы мы не проходили, на однотонных тёмных стенах висели портреты то ли профессоров, то ли знаменитых выпускников заведения. Одежда людей на картинах принадлежала к разным столетиям, а пару раз перед моими глазами мелькнули лица, знакомые по учебникам истории. Кажется, здесь принято гордиться своим наследием.
Как, впрочем, и настоящим.
Ведь в некоторых местах портреты сменялись стендами, забитыми фотографиями в золотых рамочках. Лица лучших студентов, что с глупыми улыбками смотрели прямо мне в душу, будучи наряженными в абсолютно ублюдочную темно-бордовую форму.
От их вида меня передергивало.
Разумеется, если ты пробужденный, то это уже приравнивается к билету в счастливое будущее, однако закончив одну из академий, можно попасть сразу на вершину. Туда, куда остальным пробужденным приходится карабкаться долгие годы. Полагаю, что если бы я рос обычным ребенком, а не магическим инвалидом, то к своему возрасту я бы уже пару лет как учился в одном из таких заведений и точно так же тупо пялился бы на прохожих со стены.
