«Может, я часть эксперимента?» — думаю я. Странного психологического эксперимента, проводимого государством, и завтра, как ни в чем не бывало, проснусь в своей постели, ничего не вспомнив.
— Итак, — произносит Арт, сворачивая с центрального шоссе на более узкую дорогу, — есть идеи, что за хрень произошла на вокзале?
Парни в это время рассматривают содержимое их карманов и бумажников. Я вижу, как Ник на переднем сидении, сняв с шеи серебряную цепочку, разглядывает металлический жетон.
— У вас тоже такие же? — поворачиваясь, спрашивает он. — На моем личный номер и надпись «Второй экспериментальный Бета».
Шон запускает пальцы за воротник рубашки, вытягивая тонкую цепочку с висящей на ней металлической пластинкой.
— Аналогично.
— Как и у меня, — раздается голос Арта с места водителя. — Я свой ещё в поезде заметил.
— Если мы солдаты, то это значит, что нас будут искать, — надевая цепочку обратно, говорит Ник. — Но самый главный вопрос: кто тогда она?
Он указывает на меня, и я вжимаюсь глубже в сидение.
— Она моя девушка, — отвечает вместо меня Шон, — или невеста, черт знает, мы это пока не выяснили. — Он поднимает руку, показывая на тонкое кольцо.
— Прекрасно, — закатывает глаза Ник. — Но вы слышали, что те агенты искали ее. Что ты помнишь? — обращается он снова ко мне, и мне кажется, что он едва сдерживает нетерпение.
— Ничего. Я ничего не помню и понятия не имею, кто эти люди и почему они меня ищут.
— Мне это ужасно не нравится, — отвечает Ник, запихивая раскиданные у него на коленях карточки обратно в портмоне. — Чувствую я, что из-за девчонки все это дерьмо происходит.
— Хочешь уйти? — Шон слегка приоткрывает окно, и салон наполняется бодрящим воздухом. — Можем остановить машину, и ты свободен.
Он говорит негромко, но уверенно. Мне нравится его способность справляться с ситуацией, не повышая голос.
— Давайте сперва перекусим, — предлагает Арт, улыбаясь, словно пытается разрядить обстановку. — А дружелюбие проявите потом.
Ник сердито сверлит взглядом дырку в лобовом стекле, а я придвигаюсь к окну, прислонившись к холодной поверхности лбом. Земля, покрытая мягкой растительностью, бугристая, словно зелёное море, пролетает мимо. За спиной остаётся дорожный знак въезда в город, и Артур сбавляет скорость.
Я открываю боковой карман сумки и, вытащив оттуда несколько смятых чеков, обнаруживаю на дне телефон. Любопытство так и вопит во мне, и я, ликуя в душе столь важной находке, захожу на вкладку с сообщениями. Первое имя, которое бросается в глаза — «Отец». Я открываю сообщения, которыми мы обменивались с ним, но не нахожу ничего важного, кроме стандартных фраз вроде тех, что я в порядке. Более того, я начинаю гадать, какие между нами вообще были отношения. Ладили ли мы? Были ли близки? Судя по тому, что мы пишем друг другу лишь пару раз в год — не похоже.
Я пытаюсь найти контакт мамы, но в записной книжке такого имени не существует. Значит, у меня есть лишь отец. Где он сейчас? Беспокоится ли обо мне? Может, стоит ему позвонить? А если я выдам себя?
Пока я обдумываю, что лучше предпринять, взгляд останавливается на строке с надписью «Любимый», и я медленно касаюсь пальцем вкладки. Просматриваю пару сообщений, начиная читать сверху вниз. Большинство из них ничего не значат, мы договариваемся о встрече или просто желаем друг другу спокойной ночи. Но одно сразу же привлекает моё внимание.
«Нас опять заперли в лаборатории, я должен писать дневник, но сижу и мечтаю о тебе. Черт, я мечтаю о тебе почти все время».
Лаборатория?
Может, мои мысли не были такой уж дикостью?
Я прокручиваю ленту текста дальше, не желая пока делиться с попутчиками найденной информацией.
«Я так соскучился по тебе, что хочу поцеловать каждую твою веснушку. Не сердись на солнце, потому что я обожаю каждую из них».
Я читаю одно сообщение за другим, захлебываясь словами и пытаясь сдержать неуместную в эту минуту улыбку. Но уголки моих губ тянутся вверх, словно кто-то привязал к ним тонкие ниточки, натягивая их.
Я поворачиваю голову, исподтишка разглядывая Шона. Мы сидим так близко, что наши колени соприкасаются, но он не отодвигается и, похоже, не возражает против этого. Жаль, что я не могу вспомнить наш первый поцелуй. Интересно, было ли между нами что-то большее? Опускаю глаза в телефон и решаю отмотать его сообщения к самому началу, находя первое.
