— Вижу цель! — прокричал Шарпу капитан Кромвель, заметив крошечную бочку, которая покачивалась на волнах.
Шарп не имел понятия о расстоянии до мишени, просто дождался, пока бочка покажется над волнами, помедлил — судно качнулось вверх, — затем резко отступил в сторону и дернул шнур. Сработал механизм кремневого замка, и маленький огненный залп вылетел из дула. Орудие откатилось назад, взметнулось дымное облако. Пеньковая веревка задрожала от напряжения, посыпалась краска, и мистер Бинн восторженно проорал с кормы:
— Попал, сэр, попал! В яблочко! Попал!
— Нет нужды так орать, мистер Бинн, — проворчал Кромвель.
— Но он же попал! — не унимался юный Бинн, думая, что никто ему не верит.
— Живо на мачту! — гаркнул капитан. — Я велел тебе замолчать, мальчишка! Придержи язык, иначе просидишь там, пока не разрешу спуститься вниз! — Кромвель показал на самый верх грот-мачты.
На шканцах Матильда захлопала в ладоши. Леди Грейс стояла рядом с баронессой, и Шарп остро ощущал ее присутствие.
— Видно, с испугу, — заметил старый моряк.
— Чистое везение, — не стал спорить Шарп.
— Ваш выстрел обошелся капитану в десять гиней, сэр, — с довольным видом заметил старый морской волк.
— Вот как!
— Он поспорил с мистером Тафнеллом, что никто не попадет по мишени.
— Я думал, пари на борту запрещены.
— Тут много чего запрещено, но это не означает, что все запреты соблюдаются.
Когда Шарп отошел от орудия, в ушах у него звенело. Первый помощник Тафнелл радостно пожал прапорщику руку и наотрез отказался верить словам Шарпа, уверявшего, что удачный выстрел был чистым везением. Внезапно рядом с Шарпом появился капитан и раздраженно бросил:
— Вам когда-нибудь доводилось стрелять из пушки?
— Нет, сэр.
Кромвель всмотрелся в снасти, затем зыркнул глазами на старшего офицера:
— Мистер Тафнелл!
— Сэр?
— Дохлый перт на марселе!
Шарп проследил за пальцем капитана и увидел, что один из тросов, по которым ползали матросы, когда возились с парусами, свисает вниз.
— Я не собираюсь командовать таким неряшливым судном, мистер Тафнелл! — прорычал Кромвель. — Это вам не сенная баржа на Темзе, а торговое судно Ост-Индской компании!
Первый помощник послал двух матросов устранить непорядок, а Кромвель задержался у орудий, чтобы проследить, как следующий расчет заряжает пушку. Орудие отскочило, дымное облако взмыло вверх, и снаряд приземлился в добрых ста ярдах от бочки.
— Промах! — прокричал Бинн с верхушки мачты.
— Не выношу беспорядка, — бросил Кромвель, — надеюсь, как и вы, мистер Шарп. Среди сотни солдат на параде вы наверняка заметите неряху с нечищеным мушкетом.
— Надеюсь, что так, сэр.
— Всего лишь оборванный трос, и чья-то мать потеряет сына, а от матроса на палубе останется мокрое место! Вы же не хотите, чтобы сердце вашей матушки разбилось?
Шарп не собирался признаваться капитану, что давно осиротел:
— Нет, сэр.
Кромвель бросил взгляд на верхнюю палубу, где толпились канониры:
— Вы ничего не замечаете, мистер Шарп?
— А что я должен заметить, сэр?
— Они сняли верхнюю одежду, мистер Шарп. Только мы с вами щеголяем в мундирах. Я не снимаю мундир, потому что я — капитан на этом корабле и обязан показывать команде пример. Но вы, мистер Шарп, чего ради вы разгуливаете в шерстяном мундире в такую жару? Или вы думаете, что вы — капитан этой посудины?
— Просто я мерзну, сэр, — солгал Шарп.
— Мерзнете? — фыркнул капитан. Он поставил ногу на щель между деревянными досками палубы, а когда поднял ее, за подошвой потянулась расплавленная смола. — Скорее уж вы обливаетесь потом, мистер Шарп! Ступайте за мной.
Капитан развернулся и повел Шарпа на шканцы. Пассажиры, наблюдавшие за стрельбами, расступались перед ними. Внезапно Шарп ощутил аромат духов леди Грейс, но продолжал идти за Кромвелем. Капитан отпер дверь своей каюты и жестом велел Шарпу заходить.
— Мое жилище, — буркнул Кромвель.
Шарп ожидал, что капитанская каюта окажется не меньше пассажирских апартаментов с их широкими окнами, но, вероятно, расчетливый Кромвель рассудил, что лучшие каюты выгоднее сдавать, а сам предпочел ютиться в небольшом закутке по левому борту. Впрочем, жилище капитана выглядело довольно уютным. Над койкой висели книжные полки, стол был завален скатанными в рулоны картами. Кроме карт, на столе стояли три фонаря и лежала пара длинноствольных пистолетов. Дневной свет лился через иллюминатор, на покрашенном белой краской потолке плясали отблески волн. Кромвель отпер небольшой шкаф и вытащил барометр и неизвестный прибор, напоминавший массивные карманные часы.
