Он залез в карман куртки, извлек оттуда ключи, вошел в кабинет, открыл дверцу-картину на боковой стене, набрал продиктованные хозяином цифры.
Все верно, две толстые пачки, одна худая. Рядом две карты. Ага, кипрский банк и испанский. Что же, жить полковнику осталось совсем немного.
Шульга вышел из кабинета, держа в одной руке евро, в другой — веером карточки.
— Хорошо! — сказал Ричер. — С этим разобрались. А теперь, конь педальный, показывай настоящую нычку. Так я тебе и поверил, что это все. Будешь упираться, у девчонки палец отрежу. А какой — на твой выбор.
Лесников прищурился, сцепил зубы. Думал-решал. Наконец твердо произнес:
— Я хочу видеть внучку!
— Да запросто! Только если ей хоть слово скажешь, я тебя на ремни порежу.
Ричер приподнял Лесникова под мышки, подтянул к двери спальни, открыл ее сантиметров на десять, вцепившись в затылок объекту, повернул его голову так, чтобы он мог заглянуть вовнутрь.
— Все целы. Видишь? И ты будешь цел, если то, что есть, нам отдашь. Ты ж богатенький Буратино.
— Да, есть еще кое-что! — с явным нежеланием произнес полковник. — В гостиной стена, что справа, второй плинтус от окна. Там деньги и бумаги.
— Разберемся — хмыкнул Ричер. И показал Шульге головой: «Сходи!»
Вот и все. Бумаги — это то, что им нужно. В них компромат, который требовался начальству. Это лучше, чем кредитки, которые при обыске могут «совсем случайно» пропасть.
Шульга складным ножом-клипсой взломал указанную полковником планку, вытянул небольшой увесистый пластиковый конверт. Вскрыл, но не успел рассмотреть содержимое. Тревожным сигналом защелкала гарнитура. Через пару секунд из прихожей отозвался Ричер.
— К бою! От же мать твою! Снаружи говорят — у нас гости.
* * *
Лесников долго не хотел ставить дом под охрану. От дешевой системы толку нет, а дорогая — лишнее внимание, если что. Но в прошлом году решился, береженого бог бережет. Оформил на сына вип-договор с серьезной фирмой. По предложению вежливого и толкового менеджера взял и дополнительный сервис. Система, установленная в квартире, стандартно реагировала на стороннее вторжение, но, кроме того, имела функцию «угроза хозяину». В случае срабатывания тревожной кнопки в брелке автомобильной сигнализации фирма сразу направляла мобильную группу, патрулирующую в районе, и подключала ближайший полицейский наряд. Обходилась кнопка в копеечку, но в двух случаях срабатывания, один тестовый, второй ложно-случайный, обе группы, коммерческая и государственная, врывались в квартиру уже через пять минут.
Он успел сдавить две противоположные кнопки в тот самый момент, как его схватила рука налетчика. Сделал это почти машинально. Чуть опомнившись, понял, что был совершенно прав. Бандиты, может быть, их и оставят в живых, но вряд ли это бандиты. Он уже давно чуял, что тучи вокруг сгущаются, просто не предполагал, что это будет именно так. Расслабился, оставил дома кое-какие карточки и бумаги. Кто же знал… Но раз уж так вышло, единственным шансом уцелеть самому и спасти внучку и Леру было тянуть время, выдавая по очереди тайник за тайником, пока не прибудет охрана. Тогда они втроем превратятся из жертв в заложников, а значит, их жизни обретут хоть какую-то ценность, став предметом переговоров.
* * *
Копы и «частники» действовали четко и слаженно. Получив сигнал вип-клиента, уже через восемь минут с двух сторон примчались к подъезду. Вошли, взлетели втроем наверх. Полномочия разделили по плану взаимодействия. Старший охранник открывал дверь ключом (договор с клиентом предусматривал такие права), а его напарник и полицейский страховали, приготовив оружие — у частника травмат, у копа АКСУ.
Дверь раскрыли сильным ударом, ринулись внутрь, но резко остановились, скучившись на пороге.
В прихожей, закрывшись мужчиной, женщиной и ребенком словно живым щитом, стояли двое в комбинезонах электриков. Оба в черных масках. Они приставили к головам жертв стволы пистолетов, удлиненные глушителями.
— Всем стоять! Оружие на пол! Иначе открываю огонь!
Жесткий голос принадлежал бандиту, удерживающему ребенка. Девочка, лет семи, отметил старший охранник, который до пенсии служил в антитеррористической группе. Бандит был ростом под два метра, а рядом с ребенком казался и вовсе огромным. Старший, дав ему рабочее прозвище «Шкаф», оценил шансы силового решения и признал их равными нулю. Если не минусу. Он осторожно, двумя пальцами, взял травмат и опустил его на паркет.
