Поэтому здешним «собирателям УБД» волей-неволей приходилось набивать глаз на всяческих одиночек — что военных, что волонтеров, в дорожной ситуации часто не понимающих, что вокруг происходит, и не способных себя защитить от опытных подлецов. Таких одиночек Изюмский блокпост мигом выявлял и перемалывал в своих жерновах.
Человек, доставленный сюда в харьковском автозаке, был для здешнего контингента пушечным мясом и вполне законной добычей.
* * *
Шульгу завели в бетонный заглубленный гараж, расковали. Быстро скинув мешок, он успел, пока не закрылась дверь, разглядеть время на часах одного из ментов. Одиннадцать тридцать пять.
Электричества внутри не было, но достаточно света давали лучи, бьющие из щелей гаражных ворот. Он привык, осмотрелся. Гараж был совершенно пустым — ни инструментов, ни обычного для подобных мест разносортного железного хлама. Только старый стул, куча тряпья и несколько полусгнивших досок. Стены в полтора кирпича. Пол бетонный, потолок тоже. Ворота железные. Вряд ли отсюда уйдешь с такими вот подручными средствами…
Ладно, как было сказано в одной интересной, хотя и не очень-то умной книжке, «отдых — это оружие». Шульга сбил ветошь до кучи, сел на нее, привалившись к стене. Жрать хотелось так, что хоть это подножное тряпье и грызи. Да и справить малую нужду совсем бы не помешало, не углы же, в самом деле, загаживать... Ну ладно, полчаса он еще потерпит, а потом будет требовать соблюдения своих конституционных прав. Если, конечно, те, кто несет здесь службу, вообще хоть что-то слышали о подобном.
И все-таки непонятно, как и где они, точнее именно он, Шульга, прокололся с этим полковником? Подозрение было предъявлено, как ни крути, не на ровном месте, значит, что-то где-то всплыло. События прошлого ноября снова встали перед глазами.
Киев, квартира полковника Лесникова. 6 ноября 2016 года, 18:15
— Кто звонит? Свекр?
Лера молча кивнула.
— Отвечай, коза, весело и задорно. И чтоб даже не вздумала ему маякнуть!
Ричер тыцнул пальцем в экран, поднес смартфон к уху женщины, одновременно выводя звук на максимальную громкость.
— Валерочка, я под домом! Купить ничего не нужно? — донесся чуть скрипучий голос полковника.
— Н-нет, Виктор Леонидович! Заходите... Ждем.
Веселым и задорным голос у Леры, конечно, не был, но по крайней мере он не вызвал у полковника никаких подозрений.
Запечатав ей скотчем рот, Ричер и Шульга утащили пленницу в спальню, где сидела, сжавшись калачиком, связанная девочка.
— Не бойся, это игра такая! — тихо сказал Шульга. — Прятки…
Разваленные чемоданы в прихожей оставили как отвлекающий фактор. Укрылись по бокам от двери, стали ждать.
Два щелчка в гарнитуре — цель входит в подъезд. Шаги на гулкой бетонной лестнице. Звон ключей, урчание замка. Дверь начала раскрываться.
Не дожидаясь, пока полковник войдет, Ричер протянул руку, мертвой хваткой схватил его за лацканы пиджака и затащил вовнутрь. Шульга сразу же закрыл дверь.
— Бабки! Ключи от сейфа! — прорычал Ричер, не давая жертве опомниться.
Зачем? — подумал Шульга. Нужно закончить дело и сразу же уходить… Но командир, похоже, невзирая на все сюрпризы, твердо намеревался отыграть операцию до конца. А ключевой задачей был компромат.
— Про все рассказывай! Иначе твоим пи*дец!!!
Полковник, как ни странно, не впал в прострацию. Пока Ричер стягивал ему руки, зыркнул туда-сюда, явно оценивал ситуацию. Ответил с напряжением, но без паники.
— Ключи в левом кармане. Сейф в кабинете, справа за картиной. Код три — пять — восемнадцать — сорок четыре. Внутри двадцать пять тысяч евро. Там же две кредитные карты, пин-код общий, тринадцать — тридцать один. На одной тридцать, на другой примерно пятнадцать тысяч. Больше денег в квартире нет. Я ваших лиц не видел. Забирайте и уходите. Я не буду писать заявление.
— Проверь! — скомандовал Ричер. — Поглянем, что там, тогда и решим, что делать. Кредитки все, какие есть, прихвати.
Шульге был вполне ясен вложенный в команду подтекст. Если платежные карты у полковника в сейфе не украинские, то это и будет тот самый компромат, который после ликвидации нужно оставить для следаков.
