1612. Все было не так! - страница 96
Конечно, процесс шел медленно, а кое-что из «доопричных» времен так и не вернулось. Например, натуральный оброк в сельском хозяйстве, в первой половине XVI в. постепенно вытеснявшийся денежным, в XVII в. снова стал в порядке вещей[756]. А, допустим, процесс признания приоритета частной собственности занял полтора века, считая от указа царя Михаила Федоровича 1627 г. до Жалованных грамот Екатерины II дворянству и городам о неприкосновенности частной собственности (1785 г.) Но тенденция была налицо.
При Романовых продолжалось закрепощение крестьян, однако теперь это было европейское крепостное право, ничем не отличавшееся от такового в других европейских странах «второго эшелона» – Германии, Польше, Венгрии или Чехии. Нормой взаимоотношений крестьян с «барином» стал европейский феодальный принцип, согласно которому во время голода о крестьянах надо было заботиться. Впрочем, с утверждением наследственного землевладения собственники и сами стали проявлять заботу о крестьянах, поскольку им предстояло передать их детям или другим близким родственникам, а не посторонним.
Проводились и культурные преобразования, как то: привлечение как западноевропейцев, которых, как и Иван III, первые Романовы активно привлекали, только не из Италии, а из протестантских стран[757], так и европейски образованных людей из православных областей Речи Посполитой, начало организации соответствующих учебных заведений, возникновение в стране театрального дела и т. д. Словом, при первых Романовых снова, как и в «европейское столетие», Россия снова стала страной, в которую едут. Немало украинских просветителей перебрались в Россию как до, так и после Переяславской рады: Иоаникий Галатовский, Антоний Радивиловский, Лазарь Баранович, Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий и т. д. Правда, теперь, как мы видим, ехали не паны, а «книжные люди», но именно они и стояли у истоков русской европейской образованности. Просветители-немцы придут позже, хотя тоже еще до Петра. В 1652 г. в Москве была создана Немецкая слобода, специально предназначенная для проживания иностранцев.
Но все же самыми важными оставались преобразования экономические. Новая власть в большей мере учитывала экономические интересы не только дворян, но и всего общества. Так, в 1649 г. правительство второго Романова, Алексея Михайловича, отказалось продлить торговый договор, заключенный Иваном Грозным с английской Московской компанией. Договор был выгоден английским купцам и русской казне, но невыгоден русским купцам, о которых Романовы, в отличие от Ивана Грозного, заботились иногда даже в ущерб казне. При этом еще в 1619 г. русские «гости» дали такой ответ: мол, от свободного проезда англичан они будут терпеть убытки, но согласны, если получит прибыль государева казна[758].
Возможно, что в 1619 г. купцы понимали в массе своей, что «так надо», что страна разорена… Теперь же ситуация изменилась. Купечество, как и дворянство, предъявило, говоря словами С.Ф. Платонова, «почтительные и корректные, но настойчивые требования удовлетворения своих сословных нужд», и правительство пошло навстречу.
Кстати, интересно, что тот же Исаак Масса в начале царствования Михаила Федоровича писал: «России нужен такой царь, как Иван Васильевич, только под дланью владык этот народ благоденствует и только в рабстве он богат и счастлив». Н.И. Костомаров, процитировав эти строки, спрашивает: а может, тут дело в торговых интересах западных купцов – самодержавие было им по сердцу, поскольку самодержцы давали им такие торговые привилегии, которых никакой Земский собор никогда не дал бы[759]. А мы вспомним, как польские сторонники Тушинского вора доказывали преимущество для Польши его царствования по сравнению с Владиславом, и спросим: уж не эти ли алчные иностранцы и выдумали мерзкий миф о полезности рабства и вреде свободы для России? В своих целях, естественно. Опять – «ничего личного, только бизнес»!
