1612. Все было не так! - страница 94
Аналогичное утверждение Д.И. Иловайского о том, что государственная жизнь в России после Смуты пошла тем же путем, как и до нее, что доказывает правильность развития Московского государства[738], также критики не выдерживает. Хотя субъективно в первые годы правления Романовых проводилась политика по максимально возможному восстановлению того, что было до Смуты, но это было просто невозможно. Напротив, Россия все дальше отходила от того типа государства, который создавался в 1560–1610 гг.
Начнем с того, что необходимо осветить, как нам представляется, самый принципиально важный вопрос. Есть серьезные основания думать об обязательстве, данном первым Романовым не только за себя, но и за потомков: не казнить смертью бояр и знатных людей за любые преступления. Такова точка зрения А.М. Буровского[739], но на самом деле, как представляется, тут все куда глубже и серьезнее.
Имеются грамоты, в которых Михаил обязался не только «не казнить смертью бояр и знатных людей за любые преступления», но и не менять старые законы и не издавать новые без согласия Земского собора или Боярской думы, объявлять войну или заключать мир только с одобрения этих органов, судить важнейшие дела «по законам и старым обычаям»[740].
Вообще, идея ограничения верховной власти «стариной», «всей землей» или Боярской думой витала в воздухе еще с послеопричных времен. Так, даже горячий поклонник самодержавия В.Н. Татищев вынужден был признать, что еще в 1598 г. бояре хотели, чтобы Борис Годунов «по предписанной ему грамоте крест целовал, чего он учинить или явно сказать не хотел»[741]. Понятно, будет бывший опричник, прошедший «самодержавную школу» Ивана Грозного, вам крест целовать! Как говорится, не на того напали!
На присяге 1606 г., как мы помним, настоял сам Василий Шуйский, бояре же были против, поскольку «на Московском царстве того не повелося»[742]. Теперь же на присяге Михаила настояли именно бояре: очевидно, за семь лет что-то там в их мозгах «повелося». А может быть, и не бояре, а «вся земля» – учитывая, кто, как весьма вероятно, способствовал избранию первого Романова? Сведения о присяге царя Михаила Федоровича не только за себя, но и за свое потомство подтверждают, во-первых, «Псковский летописец», во-вторых, такой, мягко говоря, не любящий Московское царство автор, как бежавший на Запад и написавший резко негативное сочинение о Московской Руси «первый диссидент» дьяк Григорий Котошихин, которого трудно обвинить в приукрашивании российской действительности, а из историков XVIII в. – тот же В.Н. Татищев, Страленберг и многие другие.
А вот утверждение К. Валишевского о том, что «Михаилу ничего не стоило взять свое обещание обратно», ничем не подтверждается. Вернее, подтверждается примером Анны Иоанновны, которая, как известно, изорвала «Кондиции», ограничивавшие ее власть, и стала самодержавной государыней[743], однако этот автор забывает добавить, что это было уже в 1730 г., после Петра I, который прошелся по связанным с русской «стариной» правам и свободам похлеще Ивана Грозного. Но это уже другая история…
И весь XVII век это обязательство выполнялось[744]. В отличие, например, от Василия Шуйского, который за четыре года царствования умудрился нарушить свою крестоцеловальную запись неоднократно. Н.И. Костомаров (тоже приверженец «классического» взгляда, что корни русского либерализма бессмысленно искать ранее середины XVIII в.) сомневается в том, что такое обязательство имело место, но и он вынужден признать, что «на деле происходило так, как если бы и в самом деле царь дал эту запись»[745]. Гораздо больше свидетельств в пользу того, что обязательство было. Но даже если Костомаров прав, то тут речь идет пусть не о законодательном, но о латентном (в стиле европейского абсолютизма) ограничении власти, о котором говорил А.Л. Янов.
Менялось и в целом отношение монархов к управляемой ими стране. Вот мнение С.Ф. Платонова: «Московское государство до Смуты – это «вотчина» царя и великого князя, а население – не граждане, а «государевы слуги и холопы, его богомольцы и сироты». Вот мнение «старозаветных» московских людей: когда «сильножитель» (читай: Иван Грозный) умер, то дом остался без хозяина и был разорен. Однако потрясающие события Смуты и необходимость «строить дом» без «хозяина» (по причине отсутствия такового. –
