Это же большие деньги. Он и проигранные может возместить и плюс разбогатеет еще.
Он чуть ли не умолял:
– Давай раскроемся. У кого будет больше, тот и выиграет.
Но это не подействовало на Турала. Тогда он предложил делить деньги пополам, но тот опять был неумолим.
– Нет, и все, – твердил подлец с безразличным взглядом.
Он был в безвыходном положении. Когда предложил открыть за 300 манатов, Турал заорал:
– Деньги на стол, в долг не играем!
Его просьба о том, что внесет завтра, не возымела действия. Турал отступать не собирался…
Просить в долг у других игроков по правилам игры тоже не допускалось…
* * *
Сто сорок четыре…
Сто сорок пять…
Сто сорок шесть…
Яхье тяжело было дышать. Под тяжестью огромных мешков он едва держался на ногах.
Батя выполнил свою норму и мылся под душем. Яхья пьянел от шуршания воды. Всего в одном шаге от него был комфорт, было счастье. Но тебе еще предстоит заслужить это…
Ничего, отдохнет на летних каникулах, выместит свою усталость… Днем будет отдыхать, а ночью работать. Хорошая эта работа, ее нельзя упускать. Дай бог здоровья Бате. На работу его устроил. Характер у него, правда, скверный. Недобродушный он, но все же благодарен ему за эту работу…
А до летних каникул рукой подать…
Однако о каком отдыхе он может размышлять? У отца Мардана в Бузовнах (поселок возле Баку – авт.) ресторан имеется. Он никогда ни о чем не просил у своих сокурсников, но на этот раз придется. Днем на каникулах будет работать там, а ночью – здесь. В доме все сыплется. Надо подремонтировать. Обстановка в квартире и домашняя утварь пришли в негодность. Следует обновить. Ему еще много денег надо заработать.
Невысыпание, видать, судьба его.
Сестра-бедняжка пристала в тот день: мол, ты не высыпаешься, переутомляешься, веди меня тоже таскать мешки с тобой…
Дай бог ей счастья, хорошая она, сердобольная.
Если мог бы немного подзаработать, купил бы ей шмоток. А то бедняжка выделяется среди своих подружек одеждой.
Когда заметил человека, заходящего в амбар, то удивился. Кто это мог быть в такое время?
Увидев почерневшее лицо Эльвина, удивление его удвоилось.
– Эльвин?! Что-нибудь случилось? – спросил он встревоженно.
То, что рассказал Эльвин, для него было как нож: в сердце.
– Влип я. Мне нужно 300 манатов.
Он не спеша отряхнул с себя цементную пыль, умылся под краном и сказал:
– Пошли.
* * *
Из-за сигаретного дыма в помещении невозможно было что-то различить. Специфический запах от работы кондиционера БК советских времен, сигаретный и алкогольный запах, а также запах пота. Все смешалось. И все это дополняла вонь, несущаяся из-за приоткрытой двери туалета напротив.
Рука с огрубевшими пальцами сквозь дым выложила на стол мелкие скомканные двадцати– десяти– и пятиманатные денежные купюры. Потом смело были брошены две карты – бубновая дама и бубновый валет.
– Придурок, я же предупредил тебя, не надо рисковать, – сказал Эльвин и одновременно схапал деньги.
Червовая десятка и червовый туз своими сверкающими и острыми, как нож, уголками рассекли дым от сигарет.
От восклицания Турала: «Убери свои поганые руки, не оскверняй ими деньги!» аж посуда в серванте задребезжала.
Приговаривая: «Этого не может быть. Как это, двадцать против двадцати одного в двух картах», Эльвин взял червовую десятку с тузом той же масти и, переворачивая их дрожащими руками, несколько раз пересмотрел с той и другой стороны…
Дым стал еще гуще, запах – еще едче…
* * *
Свет снова погас.
Вытесняясь из комнат, домов, дворов, а также с улиц, огромный световой поток погрузился в черную бездну.
