Какая редакция откажется от хорошего специалиста? Переговорил с генеральным директором Степаном Романюком и уже через пять минут претендент писал заявление на уход по собственному желанию из «Дня».
Приход нового сотрудника значительно облегчил жизнь мне. Мы сразу же всю основную редакторскую работу поделили пополам. Само собой, и авторские колонки стали писать через неделю: раз – он, раз – я.
Прошло месяцев три. И вот я по какой-то надобности приехал в «Киев-пресс». Во время традиционного кофепития руководитель отдела распространения Павел Полюхович вдруг говорит:
– Ну, вы, Николай Михайлович, и приколист!
– Не понял! – искренне удивился я.
– А ваши колонки?
– Какие? – не сразу понимаю, о чем речь.
– Авторские, какие же еще?
– И что?
– Ну, а ваш новый псевдоним?!
И только тут до меня дошло: они все в «Киев-прессе» фамилию Владимира восприняли, как мой псевдоним!
Пришлось разочаровать публику, убедив их, что в мире встречаются фамилии похлестче моей собственной.
***
Каждую пятницу в редакцию заглядывает молодой парень-инвалид (плохо передвигается), живущий на левом берегу. С какой целью? Попросить номер-второй «толстушки». Как-то я заметил: «Это ж как нужно любить читать, чтобы в такую даль за изданием ездить».
На что тот ответил, что дело вовсе не в любви к газете, хотя он в них с интересом заглядывает, а в …невозможности существовать на мизерную пенсию. Увидев недоумение в моих глазах, объяснил:
- Я захожу не только к вам! И набираю в среднем их десятка четыре-пять, ведь многие, как и вы, дают не по одному номеру. И вернувшись в Дарницу, их продаю.
Узнав это, мы начали отваливать парню по пять-шесть толстушек.
***
Уже упомянутый мною парень-инвалид в дождливую пятницу, услышав, как я сетую на несколько прохудившийся «абажур» своего зонтика (приобрести новый не на что!), вдруг произнес:
- А я могу его верх заменить на новый?
- И во сколько это выльется?
- За любой ремонт я беру десять гривен.
- Идет! – сказал я.
- Через неделю принесу.
Неожиданно в разговор включился Жевачевский:
- А механизм не чинишь?
- Отчего же?! Делаю все…
- Тогда бери и мой, - Валерий, поднявшись со стула, прошествовал в вешалке, на которой уже не одну неделю висел его зонт.
В следующую пятницу парень явился, как говорится, с товаром. Протянул мой мне. Я его раскрыл и посмотрел на верх. Сразу же заметил: то ли он не новый, а с другого зонта, то ли ремонтер не очень опытный – там и сям изнутри сквозь маленькие проплешины поблескивали «колена» спиц. Откровенно говоря, лучше, чем было, не стало. Но ведь инвалид упирался! Я, произнеся «Спасибо», протянул оговоренный червонец.
Настала очередь Жевачевского. Он взял свой «купол» и нажал на кнопку, которая раньше заедала. И все мы тут же воочию наглядно убедились: дефект устранен. Да настолько основательно, что купол зонта …улетел в другой конец кабинета. В руках Валерия осталась только ручка. С коварной кнопкой, естественно.
Я бы на все закрыл глаза, и с парнем рассчитался. Но коллега пошел на принцип:
- Работа не сделана, выбрасывать на ветер десятку не стану!
Наверное, от стыда инвалид перестал ходить к нам за газетой…
Место 8. Штрафная редактору
- Республиканская газета «Україна і світ сьогодні» -
(1999-2000 годы; г. Киев, Украина)
Еще в раннюю пору моей работы в «Комсомольской правде» как-то в кабинет зашел шеф с худощавым мужчиной:
- Знакомься, мой товарищ по Львову и крутой журналист-эксперт Павел Ш. Принес статью – само собой, интересную: других он не пишет. Возьми!
Попутно замечу: у нас с шефом с первого дня работы существовала договоренность: что ставить, а что нет – решает исключительно главный редактор, но никак не генеральный директор. Поэтому едва ребята вышли, я сразу же начал читать принесенный опус – редакция в этот период испытывала голод на материалы.
И что же? Заурядная справка о деятельности некоего Центра рейтинговых исследований «Элит-Профи», в котором, как я понял, и подвизался автор. Естественно, я отправил «интересную статью» в самый нижний ящик стола и продолжил подготовку очередного номера.
Примерно через полчаса в кабинет снова заглянул шеф:
