Лепестки и зеркало

   Глава 1. Случай в предместье.

   Лёгкий ночной ветерок играл с занавесками.

   Окно было открыто, и мягкий свет полумесяца лился через него в комнату. Обстановка её свидетельствовала о достатке владелицы: вряд ли бедная женщина украсит спальню фарфоровыми безделушками и бронзовыми подсвечниками. Впрочем, половина этого была настолько безвкусной, а всё - настолько ярким, что в голову наблюдателя невольно закрадывались сомнения: а не случайным ли путём нажито богатство? Потомственные аристократы обычно обладали вкусом или хотя бы не скупали содержимое антикварных лавок в таком количестве.

   На полу, возле туалетного столика, лежала молодая женщина. Волнистые тёмные волосы эффектно, в духе любовных романов, разметались по цветастому ковру. Лица её не было видно: его скрадывала тень.

   Свечи не горели, так что единственным источником света в спальне служило окно.

   Тускло поблёскивали кольца на длинных холёных пальцах. То ли они вправду были так бледны, то ли во всём была виновата луна, но пальцы казались неестественно бледными, бескровными. Как, впрочем, неестественной выглядела и поза молодой женщины.

   На первый взгляд, она просто заснула, но, приблизившись, привыкнув к скудности освещения, наблюдатель понял бы, что что-то не так. Хотя бы с тем, как запрокинута голова.

   Выйдя из сумрака, балансируя на границе света и тьмы, мужчина склонился над распростёршейся на полу женщиной. Приложил руку к сонной артерии, вздохнул и приподнял её голову. Она болталась, как у куклы, свёрнутая на бок.

   Мужчина усадил женщину за туалетный столик, достал из-за пазухи камень и разбил зеркало. Осколки градом посыпались на умершую, десятками поверхностей отразив её побледневшие губы и кровоподтёки на лице, шее, груди. Их будто искололи тупым коротким предметом, или жертва защищалась, не позволяя нанести глубокие удары. Нет, впрочем, один всё же был - в плечо, у самого основания шеи.

   Отряхнувшись от мелких осколков, мужчина вновь скрылся в полумраке, вернувшись с дорожной сумкой. Подобные носили военные и путешественники.

   Щёлкнули ремешки - и на голову женщины посыпался листопад из засушенных розовых лепестков.

   Улыбнувшись, мужчина достал из кармана носовой платок и тщательно вытер всё, к чему прикасался. Хотя особой потребности в этом не было: он пришёл в перчатках.

   Не успокоившись этим, мужчина откупорил какой-то пузырёк и побрызгал себя его содержимым. Немного распылил и над телом.

   Запахло уксусной эссенцией, но ветер быстро проветрил комнату.

   Убедившись, что ничего не забыл, мужчина повернулся спиной к убитой.

   Захрустело зеркало под ногами. Потом всё стихло.

   А внизу фонарщик затеплил фитиль светильника, зевнул и посторонился, попуская припозднившуюся компанию.

   Утром, не дождавшись звонка, горничная, напевая что-то себе под нос, поднялась в спальню госпожи.

   День был погожий, солнечный, такой, что так и хотелось распахнуть все окна, раздвинуть шторы, и пустить его в дом.

   Предместье Сатии, второго по величине города королевства Тордехеш, пробудилось от сна. Замелькали человеческие силуэты за рядами стриженых кустарников и благоухающих клумб. Зацокали копыта лошадей по мостовой. Заскрипели колёса экипажей: ночные гуляки возвращались домой.

   В этом зелёном местечке селились отнюдь не представители третьего сословия: его избирали для загородных домов многие именитые горожане. Селились здесь и маги, слывшие большими ценителями уединения, иногда столь необходимого для работы, и дамы полусвета. Словом, шансы встретить на улочках бедно одетый люд были невелики, разве что кто забрёл сюда по рабочей надобности: угольщики, трубочисты, столяры, плотники и прочие представители славных профессий.

   Дом, по лестнице которого сейчас поднималась горничная, стоял в той части предместья, где любили бывать представители первого сословия. Двухэтажный особнячок притаился в глубине сада, разбитого и подстриженного по последней моде. За ним ухаживал садовник, дважды в неделю приходивший поливать растения и следить за их ростом.