Петр Аркадьевич неопределенно пожал плечами. А я подумала, что хотела бы иметь такого мужа, как Петр Аркадьевич. Он беспокоился о чувствах жены! Да, погуливал. Но все мужики гуляют! Он же прилагал усилия, чтобы жена ничего не знала. Чтобы не причинить ей боль! И детей не бросает. И ведь какую операцию он придумал с Никиткой! Можно сказать, и на елку влез, и не укололся. И все довольны: жена оставалась в неведении до самой смерти, ребенок под присмотром родственницы, которая получила работу, и еще и Аглае дополнительная раскрутка. Да и мать ребенка, наверное, получила то, что хотела.
— В общем, я придумал все это дело с маленьким узбеком, — продолжал Петр Аркадьевич. — Аглая вначале встала на дыбы, но я сумел ее убедить. Она, кстати, не знала, что это на самом деле мой ребенок.
— Но вы не состоите в браке, то есть не состояли, а для усыновления, если не ошибаюсь, нужно представить свидетельство о браке и…
— Мы — известный продюсер и известная певица. Это помогло. Да, пришлось кое-кому кое-что заплатить. И лапши на уши навешать можно было, что мы по определенным причинам не можем расписаться — из соображений бизнеса. Организовать усыновление было не так сложно, честно вам скажу.
Я же знала, что люди, которые хотят взять ребенка из детского дома, сталкиваются со множеством проблем. Им приходится собрать кучу документов, пройти через массу инстанций. Но в данном случае организацией процесса занимался обеспеченный и известный человек, к тому же обладающий великолепными организаторскими способностями. В любом случае главное — чтобы ребенку было хорошо, а за Никиту, по-моему, можно было не волноваться.
— И что вы думали делать с этим ребенком дальше? — спросил Николай, по-моему, просто из любопытства. — Он не похож на узбека. Через некоторое время это заметили бы журналисты.
— Признаться, пока я об этом не думал, — сказал Петр Аркадьевич. — Вскоре после того, как ребенок появился в этой квартире, у меня умерла жена. Похороны, все такое… Я часто приезжал сюда, мы с Ниной Степановной даже гуляли вместе с Никитой.
— Все так, — кивнула няня. — Петр Аркадьевич — великолепный отец.
— Аглае ребенок был не нужен. Никакой. Она бы на него не претендовала, — продолжал Бергман. — Наверное, я бы представил версию о тайне личной жизни, о том, что даже самый известный человек не хочет показывать публике и выносить на всеобщее обозрение и обсуждение какие-то части своей жизни. Я что-нибудь придумал бы. Просто пока не было необходимости. Всех все устраивало.
— А теперь?
— Я же сказал: заберу Никиту с Ниной Степановной к себе.
— Что вы скажете СМИ?
— А ничего не скажу. Я же продюсер, а не звезда эстрады.
— Но ребенок-то — Аглаи! — напомнил следователь. — Усыновленный маленький узбек. Кстати, фамилия у него ваша?
— Нет, ее. Дубов. Даже в наше время в этой стране лучше быть Дубовым, чем Бергманом.
— Что же вы не взяли фамилию матери? — спросил Николай. — Она же вроде бы украинка?
— У нее была фамилия Бормотуха.
Не сговариваясь, мы со следователем и Николаем прыснули.
— У двоих моих незаконных детей тоже фамилии их матерей. И вообще, не буду я ничего прессе объяснять! Перевез и перевез ребенка к себе. Чувствую за него ответственность, так как с рождения принимал участие в его судьбе. Уверяю вас: про Аглаю и уж тем более про ребенка скоро все забудут. Пройдет год — никто не вспомнит, что была такая певица-актриса и светская львица. Поэтому я и говорю, Наташа, что срочно нужно книгу заканчивать. Выжмем сейчас все, что только можно, из этого проекта. Через год никакие диски Аглаи продаваться не будут.
— Кстати, что в книге писать про ребенка и писать ли вообще? — уточнила я у продюсера.
— Наташа, я подумаю и скажу тебе. Может, правда, стоит эту тему вообще опустить. Или сказать, что это очень личное, а книга посвящена тусовкам, нарядам, бриллиантам и мужикам и ребенок туда никак не влезает. Читать-то будут из-за другого. Из-за советов Аглаи по стратегическому размещению бриллиантов на полуголом теле.
— Но ведь у биологической матери ребенка мог проснуться материнский инстинкт, — заметил следователь. — Поэтому я попрошу вас дать ее координаты.
