— Я человек, и я не сдамся без борьбы. Подойди и попробуй забрать у меня то, что ты хочешь. Но тебе придется побороться за мое тело, а душа моя бессмертна.
— Думаешь, у тебя есть душа? Веришь в загробную жизнь? Не обольщайся. Такие, как ты, — только кожа да кости, да еще разум, который вас обманывает. От вас никакой пользы. Разве что съесть можно. И то не очень вкусные, — засмеялся секарис и швырнул в Блейка обкусанное сердце.
— Тогда защищайся! — объявил Блейк и замахнулся на чудовище шпагой.
Кроме белых перьев из вспоротого дивана в воздухе закружили черные. Их становилось все больше и больше, они окутали комнату, как черный туман. Со всех сторон раздавались скрипучие крики галок, которые заметались над головой Блейка.
Блейк тыкал шпагой в птиц, а те снова и снова налетали на него, стараясь выклевать ему глаза.
Он заколол одну, потом другую, потом третью — они рассыпались кучками черного пепла. С каждым ударом секарис выгадывал время. Скоро Блейк утомится сражаться с птицами, которые клюют его в лицо и вцепляются в волосы острыми, как бритвы, когтями. Птиц становилось все больше. Блейк отступал к дальнему углу комнаты. Секарис внимательно следил за каждым его шагом.
Блейк повернулся, вскочил на диван и выбил стекло рукоятью шпаги. Шум улицы ворвался в комнату, а галки тучей вылетели через окно в яркое лондонское утро.
Блейк спрыгнул на пол.
— Давай, секарис, сразимся один на один. Без этих твоих ястребов.
— Поздно же ты расхрабрился, — засмеялось чудовище. — Пепел к пеплу, прах к праху.
С рычанием чудище набросилось на него. Своими тонкими длинными пальцами оно схватило Блейка за горло, намереваясь откусить ему голову. Блейк отклонился назад и упал на пол. Но секарис его не выпускал. Он поднес руку к груди Блейка, и тот завопил от страшной боли, обжигавшей кожу сквозь сюртук.
— Сдавайся, Блейк. Дай я вырву твое сердце, и ты сам убедишься, есть загробная жизнь или нет.
Из последних сил Блейк взмахнул шпагой и хлестнул ею по глиняной руке секариса у запястья. Покрытая зеленью кисть отвалилась и поползла по полу, как гигантский умирающий паук. Секарис выпустил Блейка, тот еще раз хлестнул его шпагой. От удара чудище повалилось на диван. Блейк метнулся к двери, сбежал по лестнице и вылетел на залитую солнцем и пахнущую водой Темзы улицу.
Блейк обернулся и увидел, что секарис бежит за ним, выпучив ослепленные солнечным светом глаза. Он пошатывался, а на груди зияла рана, из которой сочилась зеленая тинистая жидкость. Блейк снова ударил секариса, проткнул ему ногу до кости из тисового дерева. Секарис покачнулся, стал заваливаться назад и плюхнулся в глубокую древнюю реку. Когда Блейк подбежал, зверь уже плыл по реке лицом вниз. Вскоре он начал медленно погружаться в грязно-коричневую воду.
— Любопытно, — раздался голос из тени. — А я все думал, как же ты справишься с секарисом. — Аврам Рикардс шагнул на свет. Он надел на нос очки с синими стеклами и заправил золотые дужки за уши. — Такое существо может многое вынести. Я еще никогда не слышал, чтобы секарис утонул. Обычно считается, что надо вскрыть его грудь и вырвать оттуда раковину устрицы, которая заменяет ему сердце, — только тогда секарис умрет.
— Выходит, ты был здесь все это время, как жалкая нянька, бездельничающая, пока ребенок ее не позовет. — Блейк подошел к нему.
— Я бы сказал, что мне было интересно посмотреть, — улыбнулся Аврам. — Я же обещал не вмешиваться, вот и сдержал свое слово. Когда я убедился, что ты победил, тогда и показался тебе.
— А что было бы, если бы победил секарис?
— Ты бы умер. Я ведь обещал не вмешиваться. Я проводил бы твою душу в мир иной и выслушал бы твои жалобы на то, что я позволил тебя убить. — Ангел взглянул на небо. — Но не думай, что неприятности закончились, — сказал он, указывая в небеса, где уже ясно была видна комета. — Твоя звезда приближается, и теперь ее уже ничто не остановит.
Блейк посмотрел на небо и с ужасом увидел, что его заволокли облака, а на землю посыпались кусочки льда. Со всех сторон в небе свистели небольшие метеориты, отколовшиеся от кометы. Они взрывались и осыпали людей градом, предвещая катастрофу. Они врезались в атмосферу, раскалялись, с шипением таяли тонны промерзшей глины и халцедона, преодолевшие пространство и время для того, чтобы поразить Землю. Небо вспыхивало всеми цветами радуги, а на город сыпались кусочки льда и камня.
