Ей сказали, что он еще молод, что он студент Политехнической школы, что летом он будет держать экзамены на звание горного инженера и в будущем начнет заниматься столь выгодными нынче железными дорогами.
Ее уверили, — впрочем, на слово она ничему не верила, и всё было записано в брачном контракте — что он нисколько не будет ей мешать, что вскоре он даже покинет Париж и уедет в Лион, а то и вообще за границу. Звали его Ксавье Иньяс Оммер де Гелль. Адель, выходя за него, приобретала аристократическую фамилию. Его предки стали дворянами при Наполеоне, но это тоже в некоторой степени ценилось. Впрочем, несмотря на эти сведения, молодой человек оставался для нее темной лошадкой, и даже то, что она его увидела, ничего не изменило.
Ему было от силы лет девятнадцать. Чуть выше Адель ростом, он был еще по-юношески худощав и даже несколько хрупок, однако взгляд его серо-голубых глаз показался мадемуазель Эрио просто стальным. У него красиво вились густые темно-русые волосы, лицо было классически правильно, без сомнения породисто и даже, можно сказать, красиво. Возле уха был заметен небольшой шрам. Ресницы у него были по-женски длинные, и он скрывал за ними выражение глаз — то же было свойственно и Адель, и она невольно развеселилась, уяснив, что они в чем-то родственные души.
— Мадемуазель, — приветствовал он ее. — Вся моя жизнь без остатка принадлежит вам.
— Благодарю. Дар, без сомнения, ценный… Надеюсь, мы с вами составим прекрасный дуэт.
Ксавье ничего не ответил на эту скрытую насмешку в ее словах, снова взглянул на свою невесту и, пожимая плечами, сказал:
— Никак нельзя было ожидать…
— Чего?
— Что мне подберут такую красивую жену. Право, жениться на такой женщине весьма и весьма опасно…
— Вы мрачно настроены, господин де Телль.
— Я обречен быть рогатым, не так ли? — спросил он с неожиданной усмешкой, и на лице его промелькнуло что-то не по его возрасту порочное. — Бороться за вас нет смысла. Никто, мадемуазель, не может иметь исключительного права любоваться, скажем, луной.
— Не беспокойтесь, — отрезала Адель. — Вам не придется за меня бороться. Я сама выбираю себе мужчин, так что ваши услуги мне не потребуются.
Больше они ничего не сказали друг другу. Мэр провел церемонию бракосочетания, они чинно поцеловались под трехцветным флагом, поздравили друг друга и разошлись. Адель больше всего боялась, что кто-то проведает об этом невероятном браке. Она была настолько высокого о себе мнения, что не хотела менять фамилию Эрио, которую уже прославила, на пусть и аристократическую, но совершенно неизвестную Оммер де Телль.
Она вернулась домой тем же путем, что и ушла, а когда из банка приехала Жюдит, обе рассмеялись. По всей видимости, Жиске, если и наблюдал за домом Тюфякина, оказался обманутым.
Авантюра удалась. Оставалось только ждать продолжения.
Делессер обставил для молодоженов квартиру, так, чтобы все выглядело правдоподобно. Адель, уже окончательно отбросив всякие сомнения, была озабочена только одной мыслью:
— Я хочу, чтобы об этом моем муже знало как можно меньше людей. Мне вовсе не улыбается, чтобы все газеты растрезвонили о браке! Я хочу быть мадемуазель Эрио, а не какой-то мадам де Гелль, и я не хочу, чтобы об этом узнал…
Она не договорила, кто именно. Делессер, которому эти просьбы надоели — он считал их мелочными и нелепыми, отделывался заверениями и заведомо лгал, ибо хорошо знал, что скрыть дело от журналистов будет трудно:
— Успокойтесь, вы прожужжали мне уши… Разве не обещал я вам? Жиске будет прижат к стенке уже самым установленным фактом, до суда мы дела доводить не будем, а поскольку он, я уверен, надеется на продолжение карьеры, ему не захочется скандала… он всё сделает, лишь бы о случившемся молчали.
С помощью Жюдит и некоторых других слуг был распространен слух о том, что Адель устроила себе квартиру для интимных свиданий, и вскоре стало обычным то, что с очередным «стотысячником» она уединялась именно там. И все-таки замысел дважды срывался, так, будто префект полиции подозревал о ловушке. В первый раз свидание не состоялось из-за рокировок в руководстве Алжира, которые король внезапно решил произвести, и поэтому Жиске был несколько занят.
