С тех пор прошло немало времени. Многие участники первого рейса “Товарища” всю свою жизнь самоотверженно трудились на флоте, командуя крупными судами. В годы Великой Отечественной войны немало моряков с “Товарища” отдали свою жизнь в боях за Родину. В их числе командир подводной лодки М. Никифоров, старший помощник капитана ледокольного парохода “А. Серебряков”, погибший в неравном поединке с фашистским рейдером в Арктике, Г. Судаков, капитан судна “Тунгуска”, И. Монастырский, павший смертью храбрых при героической обороне Лиепаи.
И сам тот первый “Товарищ” тоже погиб в военную пору. Только после окончания войны стали немного проясняться некоторые обстоятельства его гибели.
Винденко обвел взглядом присутствующих, вздохнул.
— Дело, вкратце, обстояло так. В июне 1941 года барк вышел в море на учебную практику. Капитаном его тогда был Павел Семенович Алексеев, награжденный еще до войны орденом Ленина за отважные рейсы в сражающуюся Испанию. По пути в Новороссийск экипаж “Товарища” застала война.
Капитан Алексеев ушел воевать. Он погиб потом в Цемесской бухте под Новороссийском, а “Товарищ” сразу же был направлен в Мариуполь — теперешний Жданов — где, как тогда казалось, был глубокий тыл. Однако уже в сентябре фашисты овладели портом, и корабль оказался у них в плену. Как рассказывал потом капитан первого ранга Седлецкий, моряки Азовской военной флотилии несколько раз пытались увести судно к своим. Торпедные катера подходили совсем близко, но встречали сильный орудийный огонь и вынуждены были отходить. Бывший разведчик, моряк-черноморец Павлов рассказывал мне, что бывал тогда в захваченном врагом городе, но так и не узнал, что творится на легендарном барке. Не раскрыта эта тайна и по сей день. Отступая из Мариуполя, фашисты взорвали корабль.
Они уже оканчивали свой поздний завтрак, когда вдруг услышали сердитое ворчание. Свернувшийся до того калачиком за Таниной занавеской Джек неожиданно вскочил и с громким лаем кинулся к внутреннему трапу.
— Что это с ним? — удивленно посмотрел на Сережу Олег. — Акул под килем почуял, что ли?
— Нет, капитан. Джек так только отца моего встречает, — убежденно ответил мальчик. — Или гостей хороших. Слышите? Звонко лает и повизгивает.
— Откуда же здесь взяться гостям?
— Не спорь, Олег, лучше прислушайся, — остановила мужа Таня.
Джек продолжал лаять уже на палубе, но в кубрике все теперь слышали довольно ясно нарастающий гул моторов. Быстро поднялись на палубу и в двухстах метрах от тримарана увидели два больших морских катера, окрашенные в белый цвет с яркими оранжевыми рубками.
Зеленые вспышки сигнальных огней просемафорили распоряжение: “Примите на борт комиссаров регаты для пломбирования механических движителей. Ход не замедляйте. Катера подойдут к корме “Семена Гарькавого” поочередно”.
Первый катер под номером “PC-19”, уровняв скорость с тримараном, постепенно приблизил свой высокий нос к правой стороне кормы. На палубу “Семена Гарькавого” прямо в дружеские объятия Винденко спрыгнул стройный чернобородый мужчина в красном спасательном жилете с эмблемой фестиваля на груди и спине.
— Комиссар Регаты Свободы Георг Георгов, — проговорил он по-русски, поочередно здороваясь со всеми.
— Мой хороший и близкий друг, — добавил Александр Павлович, — капитан дальнего плавания, страстный любитель парусного спорта и морских путешествий, их неустанный пропагандист.
— Ну и задали вы нам работенку, -усмехнулся Георгов. — Полтора часа за вами гонимся на предельной скорости. В следующий раз придется, наверное, вертолетом или гидросамолетом догонять.
К корме подошел второй катер — “PC-20”. На его носу стоял Аксенов в таком же, как у Георгова, красном спасательном жилете.
— Скорее бегите в кубрик, включайте рацию! — кричал он, стараясь перекрыть шум моторов и заливистый лай Джека. — Через две минуты спутниковая видеосвязь!
Уже в кубрике он пояснил:
— Два часа назад мне передали для вас волну и недельный график спутниковой видеосвязи с учетом вашего продвижения вдоль материка. Сегодня можно поговорить с нашим киевским Центром связи с тринадцати часов семи минут, — в Киеве в это время уже будет полночь, — до тринадцати сорока пяти. А следующая встреча в эфире только через двое суток, — говорил он, вращая рукоятки настройки специальной спутниковой приставки к основной радиотелерации. — Я уже и не надеялся, что успеем сегодня.
