Опознать трупы пока не удалось. Торпеды обезврежены. Взрывчатки в каждой из них хватило бы, чтобы разломить пополам крейсер.
Я попросил кого следует, чтобы немедленно установили скрытую, но плотную охрану виллы, исключающую любое вторжение незваных гостей. Каридад и Рикардо съездят сейчас на аэродром, организуют охрану самолета. Да и о погоде на завтра и здесь, и в Сантьяго-де-Куба у синоптиков не мешает уточнить. Кто-то явно заинтересован не выпустить тримаран и его экипаж на старт регаты. Возможно, просто будущие соперники и их боссы. Но не исключено и совсем другое. Мне кое-что известно о значении тримарана. Оргкомитет отдал распоряжение сопровождать ваше судно двум спортивным комиссарам, каждому — на отдельном катере. Один из них — Андрей Аксенов. Второй — известный болгарский мореход, капитан дальнего плавания Георг Георгов.
— Не тот ли, что на легкой яхте в одиночку за год всю землю обошел? — спросил Винденко. — Я его хорошо знаю. Отличный моряк.
— Да, он. Георгов наш давнишний друг. Если помните, он и свое кругосветное плавание начал и окончил в Гаване. В первые дни 1978 года. Давненько это было…
Они подходили к террасе, когда где-то совсем рядом оглушительно грохнул пушечный выстрел.
Вздрогнув от неожиданности, Таня прижалась к Олегу.
— Что это?
— Время, — коротко ответил сидящий рядом Рикардо.
Вокруг весело рассмеялись.
— Это пушка. Старая медная пушка в крепости Ла Кабанья по такой же доброй древней традиции ежедневно ровно в двадцать один час сообщает гаванцам, что вечер кончился и наступает ночь, — пояснила Каридад.
Действительно, как-то сразу стало темно. На черном небе сияли крупные, казалось, очень близкие звезды. Посвежело. Ветви деревьев старого парка бодро зашелестели листьями под легким бризом.
Антонио что-то сказал одному из дежурных парней.
Тот кивнул и растаял в темноте парка. А через минуту в аллеях и просто на деревьях вспыхнули сотни разноцветных веселых фонариков. В парке стало светло, как днем. Невидимые музыканты снова взялись за свои гитары и трубы. На этот раз они играли вальс.
— Иоганн Штраус… Какая прелесть! — воскликнула Таня. — И как хорошо играют! Просто нет сил усидеть на месте. Но в этом платье…
— А ты пойди переоденься, — живо откликнулась на сетования невесты Каридад.
— Правильно, — поддержал ее подошедший Антонио. — Оба идите переоденьтесь, — улыбнулся он Олегу своей ослепительной улыбкой. — Да и ты, Кари, тоже. Пусть Рикардо в своей машине отвезет тебя на аэродром. Не нравится мне что-то этот ветер. Уточните там у синоптиков погоду. И сумки, и подарки — все отвезите заодно туда. Мы с Рикардо уже говорили об этом.
Он не против. Да, не забудьте захватить флажки и вымпелы.
Он взял Каридад под руку и отвел в сторону.
Рикардо остановил свою машину прямо напротив входа в диспетчерскую. В светящемся за кустами окне было видно, как старый Клименте Креспо стоя разговаривал с кем-то по телефону.
Каридад вошла в диспетчерскую, неся в руках три громоздкие сумки.
— Добрый вечер, папаша Креспо, как здоровье? Что это вы в ночь дежурить решили?
Старик сердито насупился. Потом неожиданно улыбнулся.
— Будто не знаешь, стрекоза. Сама всю молодежь на свадьбу утащила… Как они там, довольны или спят за столами?
— Что вы, папаша Креспо! Так отплясывают, что скоро без туфель останутся. И девушки, и парни, и даже степенное начальство. Ты скажи лучше, как погода на утро? Не задержит случайно наш вылет?
— А ты, голубушка, сама слетай к синоптикам, уважь старика. Телефон что-то у меня барахлит. Только что звонил связистам, чтобы прослушали линию. Видела в окно, поди, как я их отчитывал?
Каридад кивнула.
— Ты на чем приехала? Автобусом или попутной?
С такими сумками небось тяжело автобусом-то?
В голосе его звучало сочувствие.
Каридад смотрела в окно. Машины за кустами не было видно.
— Попутчик добрый нашелся, подвез, — сказала она старому диспетчеру. — А сумки эти не очень тяжелые, хоть и большие. Наряды там свадебные. Я их утром с собой заберу. В самолет. А пока пусть у вас тут полежат. Я тем временем сбегаю к синоптикам.
Она направилась к двери.
