Все с улыбкой посмотрели на Иггиангуака, который был великим человеком, хотя из-за его маленького роста в это трудно поверить. Когда он был ребенком, его мать осталась одна в поселке, так как отец погиб на охоте. У матери было четверо детей, и никто ей не помогал. Все знали ее историю: она повесила троих детей, чтобы спасти их от голодной смерти. Ее часто приводили в пример как образец материнской любви. В ту пору Иггиангуаку исполнилось восемь лет и он не выражал никакого желания быть повешенным — так рассказывала его мать. Он обещал не быть в тягость и даже помогать, что и сделал. Они питались травой, заячьим пометом и мхом, пока, наконец, их не выручили; но он уже никогда не смог вырасти, так и остался недоростком. А разве с моей Навараной не произошел подобный же случай? Она тоже видела, как повесили ее маленького брата; много-много месяцев Наварана тоже питалась травой, обрезками кожи и заячьим пометом. Сколько раз ее мать Касалук говорила ей, что лучше бы уж она умерла. Но Наварана твердо говорила "нет", и вряд ли увидишь более толковую и расторопную женщину.
— Ты сравнивал "Снежного воробья" с нашими детьми, Питa, и в этом ты прав, — говорили эскимосы. — Мы плохие родители, не закаляем наших сыновей, и наступит день, когда они не поблагодарят за это своих отцов. Мы знаем, что в любую погоду надо отправлять их из дому, надо, чтобы они переносили голод и холод, но видно все мы утеряли мудрость наших предков, поэтому люди теперь изнежены и в них нет прежней силы духа. Наши отцы посылали нас в пургу за припрятанными запасами, а мы своих детей не посылаем. Сейчас мы боимся потерять детей, подвергая их большой опасности, поэтому они не умеют уже сражаться с диким зверем, не имея в руках подходящего оружия. Белые изменили характер наших людей. Раньше дети занимались тем, что разводили огонь, а это было трудно, но теперь вы снабдили нас спичками. Было время, когда людям приходилось отправляться в Паркер Сноу Бей и другие места, чтобы раздобыть камень для горшков и светильников. А теперь за шкуры песца можно получить готовые горшки и лампы. Это доказывает, что кавдлунаки безрассудны, а то с какой стати они отдавали бы столь ценные вещи? Но людей это сделало ленивыми и изнеженными. И ни у кого не хватает разума избежать этого и не делать своих сыновей еще более неприспособленными. И пусть сострадание не приходит к тебе, когда ты видишь сирот, которым приходится биться за кусок мяса. В будущем они станут великими охотниками.
Несмотря на это, я взял Унгарпалука с собой в Туле, и мы очень полюбили "Снежного воробья". Я не знаю, стал ли бы он искуснее других сирота умер еще мальчиком, но Унгарпалук всегда великолепно справлялся с собаками, и они его слушались. Собаки знают, кто их боится; но того, кто умеет пользоваться бичом, они слушаются, и Квапагнук знал, как управляться с ними. Он сам умел найти выход из любого положения. Для китобоев он был хорошим проводником и заботился, чтобы собаки не причинили им вреда. И если уж наши гости могли чего-нибудь опасаться, то лишь тогда, когда дело касалось вдовы Алоквисак, самой сильной женщины из всех, которых мне когда-либо приходилось встречать. Она ездила с адмиралом Пири во многие экспедиции, и он тоже удивлялся ее силе. Алоквисак была необычайно искусна в постройке каменных домов; таскала такие камни, которые часто двое мужчин с трудом могли сдвинуть с места. Несколько лет назад она потеряла мужа; с тех пор ей не приходилось жаловаться на недостаток мужского общества. Все приезжающие погостить в Туле могли рассчитывать на ночлег в доме вдовы. Сейчас Алоквисак занималась приготовлением кожи и других вещей, необходимых китобоям для путешествия на юг. Им надо было заготовить по две пары камиков и новые штаны; вся работа проходила под присмотром Навараны.
— Мне думается, что до отъезда чужеземцев не плохо бы взять Алоквисак к нам в дом, — сказала Наварана. — У себя ей не о ком заботиться, у нас она может шить и по ночам, а отоспится же после.
Алоквисак пришла в восторг от такого предложения, но у нее были и свои намерения.
