— Потому и звоню. Следователь, расследовавший до меня дело, пришел к выводу, что имел место насильственный половой акт, но в вашем заключении, кроме множественных ножевых ранений, я не нашел других следов насилия.
— Все правильно. Их не было и не должно было быть.
— О чем это может свидетельствовать?
— О том, что все было по обоюдному согласию. Я более чем в этом уверен.
— Откуда подобная уверенность?
— Я не стал отражать это в акте, посчитал несущественным, но только у мальчика напрочь отсутствовала слизистая в конце прямой кишки.
— И что это может означать?
— То, что мужеложством он занимался часто и регулярно. Вполне возможно, что этим он зарабатывал себе на жизнь.
По голосу я представил эксперта этаким огромным, упитанным, розовощеким бодрячком, очень довольным жизнью и очень благополучным. В груди у меня закопошилось что-то темное и нехорошее. Едва сдержался, чтобы не сказать все, что я о нем думаю. Вряд ли он уже в состоянии что-либо понять. Лишь холодно проговорил:
— Странные у вас понятия о существенном, Виктор Семенович. И потом, кто дал вам право решать, что является существенным, а что — нет? — и положил трубку, решив, что после окончания расследования обязательно напишу представление заведующему бюро на этого самовлюбленного нарцисса. Обязательно. Ведь именно по его вине следствие проделало столько работы, а по существу топталось на месте. А следователь тоже хорош. Рэс ипса лёквитур (дело говорит само за себя). Вот именно.
Если эксперт окажется прав (а лично я в этом нисколько не сомневался), то это значительно сужает зону поиска.
Позвонил Сереже Колесову и узнал от него, что гомосексуалисты избрали одним из мест своих свиданий и знакомств Первомайский сквер.
— Куда же смотрит наша доблестная милиция? — спросил я. — Или её уже не волнует моральный облик своих соотечественников? Весьма печально, но очень на то похоже. Факт. Со свойственной мне откровенностью вынужден констатировать, что в последнее время все больше склоняюсь к тому, что её перестал волновать даже моральный облик своих сотрудников.
Но Колесов понимал все буквально и тут же завелся:
— А что мы можем?! Мы что ли убрали статью из кодекса? Формально они ничего не нарушают — сексуальная свобода. Только тронь попробуй. Вони на всю губернию будет.
— Экие вы лихие ребята. Привыкли, понимаете ли, все решать с кондачка, кавалерийским наскоком и исключительно силовыми методами. А как же метод убеждения, Сережа? Ведь тебя же в институте учили, что убеждением можно достичь гораздо больших результатов. Ты пробовал объяснить этим заблудшим овенам, что путь их сексуальной ориентации ведет в некуда, чреват моральными издержками до полной деградации личности. Ты хоть попытался рассказать им об учении нашего выдающегося философа Федорова о космизме человека?
— Какого еще?… Ты что, прикалываешься?
— Стыдно, господин подполковник! Я был о вас лучшего мнения. Об этом знает каждый школьник.
— Вот завыступал! — возмутился Колесов. — Ты почему ко мне с этим? Я занимаюсь убийствами, а не каким-нибудь. В гробу бы я их видел этих педерастов. Если бы была моя воля, то я бы построил резервацию где-нибудь за Полярным кругом и всех их туда согнал — пусть себе там милуются, не отравляют атмосферу.
— Дремучий человек ты, Сергей Петрович, и мысли у тебя дремучие. А ты думаешь, случайно Бог бодливой корове рог не дал? Отнюдь. Кстати, как поживает наш знаменитый сыщик Дмитрий Беркутов — гроза олигархов и молоденьких вдов? Все также весел, оптимистичен и словоохотлив?
— Вы друг друга стоите, — проворчал Колесов. — Прошлой ночью убили одного нашего старого знакомого Свистуна. Он работает по этому убийству.
— В каком смысле — Свистуна?
— Кликуха у него такая.
— В таком случае передавай Беркутову привет. Скажи — звонил, мол, Говоров, желал здоровья, жизни полной и осмысленной. А то последнее ему часто не удается.
— Обязательно передам. Пока, Андрюша, — положил трубку.
Экие они в милиции нетерпеливые и невоспитанные — никогда не выслушают до конца. А ведь я мог ещё много чего полезного ему рассказать.
Итак, Первомайский сквер. Что ж, тем лучше, ближе будет добираться до дома. Догадливый читатель вероятно уже понял, что я решил тряхнуть стариной и поближе познакомиться с зыбким, я бы даже сказал, иллюзорным миром гомосексуалистов, сменой половой ориентации пытающихся уйти от мрачной действительности. Наивные люди!