Тело упрямо просило движения. Сашка по-кошачьи расправила спину, победно поглядывая вокруг. В пятницу вечером офис медиа-холдинга пустел рано. Кроме Сашки, в редакции замешкались двое: стилист Алиса Палий и выпускающий редактор Иннокентий Дюбуа, в просторечии Кеша Дубов.
Нежно, мелодично, словно извиняясь, пропел несколько нот Сашкин мобильник. Звонил Илья. Он был радостно оживлен, обещал сюрприз.
— Лечу, Илюшенька… Да, милый…
Наблюдая за Сашкой краем карего глаза, Алиса презрительно кривилась. До появления этой выскочки именно она заслуженно считалась первой красавицей канала, и сдавать свои позиции Алиса не собиралась. По всеобщему мнению Алисин бюст, отполированный до блеска не только волнами южных морей, имел абсолютные «голливудские» параметры. Одевалась она изысканно и дерзко. В жарком августе на ногах Алисы красовались ажурные сапожки из белой замши. Их непорочный цвет оттенял смуглоту и гладкость божественных Алисиных икр. Сашке были хорошо известны ее мысли, короткие, как стильная стрижка, а также все сплетни вокруг своей восходящей планиды.
В двадцать лет Александра Батурина уже считалась счастливицей. Всего три года назад она ворвалась в столицу из захолустной Таволги Подлесной, с ходу поступила в Литературный и уже на третьем курсе была принята на работу в редакцию крупнейшего телеканала. Через две недели она пальнет, как из мортиры, замуж. И не за кого-нибудь, а за самого Илью Бинкина. Это из Таволги-то Подлесной! Ну есть ли в мире хоть подобие справедливости?
Алиса вздохнула тяжело и красноречиво. Сашка лишь плечиком передернула: пусть завидует. Нет, не Сашка стерегла свое счастье, удача сама караулила ее, как резвый котенок. И даже сегодня… Но в пятницу вечером поздно начинать новый проект. Шеф-редактор уже отдыхает. Она принесет ему добычу во вторник, после ночной вылазки в подземелья, немного виновато, но сдержанно-счастливо заглядывая в мудрые, библейски печальные глаза шеф-редактора. Так спаниели приносят охотнику подстреленную утку или лесного петушка вальдшнепа: их нос обожжен сладостным запахом, а белесые брыли дрожат от восторга.
— Чао, Кеша. — Сашка символически клюнула выпускающего редактора в едва наметившуюся лысинку, покрытую младенческим пушком. Кеша поймал ее запястье и прижал к сухим губам. Вся Сашкина веселость сразу схлынула, она виновато опустила глаза. Кеша быстро отпустил ее руку и принялся грустно протирать очки. Его печаль была понятна. Именно он притащил ее в редакцию и открыл шефу глаза на перспективный стиль новенькой журналистки. Он придумал ей свежий, энергичный, пахнущий ветром и джунглями псевдоним Сандра, почти сразу же ставший известным в «сети» и не сходивший с первой полосы канальского «Вестника». Успех и гонорары быстро вскружили Сашкину голову, и даже не щекотка успеха и шалые деньги, а тайная власть, которую она успела ощутить. В ее игривых строчках плясали бесенята, ее едкие шуточки прилипали навсегда, ее язвительного пера побаивались «тяжеловесы» бизнеса и матерые политиканы, ее благорасположение завоевывали или покупали. Как бы то ни было, мавр сделал свое дело, и быстро оперившееся чудо из Таволги Подлесной уже не подпускало его ближе чашечки кофе в баре, пары-другой исправленных ошибок в очередном гениальном тексте да изредка дозволяло подержать зонтик или сумочку на «завтраке для прессы».
Каждый раз после невесомого Сашкиного поцелуя Кеша думал о том, что его единственная жалкая любовь минет бесследно и бесплотно, не осенив его и минутой истинной ласки и близости. Но он никому не показывал своей грусти, он любил быть несчастным внутри себя.
Невысокий, щуплый, в подслеповатых очках-велосипедах, Кеша принадлежал к особому типу интеллигента-неудачника. Независимо от рода деятельности и зарплаты в долларах он остается запущенным, неприкаянным и фатально одиноким, но тем не менее не вымирает, размножаясь по земле-матушке то ли почкованием, то ли спорами, как ботанический уникум.
Прощально махнув рукой, Сашка скрылась в дверях.
В зеркальном лифте она сразу построжела, одернула короткую блузку и прикнопила озорную пуговку на груди. Волной распустила длинные светлые волосы. Илья ждал ее внизу, у хрустальной вертушки телецентра, и эта взбалмошная прическа очень нравилась ему.
