Не поставленный в тупик, Зал говорит:
«Цитадель в горной стране – Дом Вечности и Место Страшного Суда. Место, поросшее колючим кустарником,- временное жилище, которое одновременно и удовольствие, и богатство, и печаль, и боль. Оно считает твои вздохи, оно дает возрастание и забирает его. Поднимается ветер и начинается землетрясение, и они приносят миру горе и плач. Плоды нашего тяжелого труда нужно оставить позади в этом колючем месте и нужно перейти в цитадель. Другие будут вкушать плоды нашего труда, но они тоже вынуждены будут оставить их и уйти. Так всегда было с самого начала, так есть и так будет всегда. Если наша характеристика – незапятнанная репутация, наши души будут чтить на другой стороне; но если наши поступки порочность (аз) и обман, все станет явным, когда мы умрем. Хоть наш дворец и превосходит Сатурн, ничего кроме савана нам не достанется. Когда кирпич и земля засыплют нас, тогда будет полное основание бояться, переживать, страдать».
Стиль этого отрывка не сравним ни с чем, из того, что мы встречали в зороастризме. Жизнерадостный оптимизм той религии сдался перед тотальным скептицизмом отчаяния, но все же использованная терминология показывает, что Фирдоуси заимствует из настоящей иранской традиции. Дом Вечности (saray-i dirang) просто царство Бесконечного Времени, чья суть - «вечное существование (drang), неразделенное на прошлое и будущее». Подобным образом «две руки высокой небесной сферы, благодаря чему мы радуемся и печалимся» соответствуют той самой сфере, которая есть тело Зурвана, и которая содержит как Знаки Зодиака – источник благополучия, так и планеты – угнетатели человека; добрую сферу, «которая дает хорошие вещи в изобилии», и злую сферу, «дающую их скупо». Далее, две лошади, темная и белая, которые есть ночь и день, напоминают нам о свете и тьме, из которых, согласно Эвдему Родосскому, произошли духи-близнецы, и которые были первой эманацией наивысшего Союза «Время» или «Пространство».
Опять же поглощенность днями, месяцами и годами, описанными Маги Фирдоуси, возвращает нас к Авесте с ее интересным почитанием разделений во времени. Фирдоуси заимствует из чисто иранского материала, но он скрывает зороастрийское послание надежды, которое утверждает, что хоть этот мир и есть временным, подверженным разложению, и хоть его баланс и был нарушен беспорядочным движением, принесенным в него аХриманом и его демонами, в конце все будет расставлено по своим местам, будет исправлено и «сделано совершенным» в вечности.
Об этом нет и намека у Фирдоуси. Дом Вечности это такое место, которые ты покидаешь, чтобы попробовать удачи в мире, который, как тебе известно, полон колючек. И это именно то место, куда тебя заставит вернуться только землетрясение и то только с «дурными предзнаменованиями». Подразумевается, что благодетель будет вознаграждена, а порочность разоблачена, но нет намека на том, какое это будет вознаграждение. Дом Вечности лишен радости, это «огромная крепость», больше похожая на осажденный город, чем на традиционный «сад» рая. Она - сам символ безысходности. Такие мрачные представления могли быть не только у фаталистов, но также и у зандиков, которые не верили ни в рай, ни в ад; ни в Бога, ни в Дьявола; а только в безличное и непостижимое Бесконечное Время, из которого произошел бесчувственный и непонимающий мир, в которое он был перепоглощен.
Тогда зурванизм, похоже, приютил у себя два совсем различных заблуждения: во-первых, приравняв женское начало со злом, во-вторых, приписав всю силу судьбе, таким образом сделав бесполезными все действия и решительность. Фатализм, возможно, был самой серьезной вещью, против которой должен был бороться зороастризм, поскольку он пытался подорвать скалу освобожденной независимости человеческой воли, на чем была основана религия Иранского Пророка. Сейчас самое время поразмышлять над тем, как ортодоксальность должна была ответить на этот трудный вопрос судьбы и свободной воли.
Ортодоксальное отношение к Судьбе
Фатализм в его крайней форме, хороший пример которого мы только что процитировали из Фирдоуси, возможно вошел в зороастризм из вавилонской астрологии. Его оспорил и опроверг Атурпат, сын Махрспанда, во время правления Шапура II. Его взгляды на эту тему можно считать авторитетными.
