Именно так магометанский исследователь ереси, Шахристани, отвергает зурванитский миф, версию которого он только что пересказал. Конечно же, как объяснение происхождения вселенной он смешен, и вероятно по этой причине именно на этот миф христианские апологеты всегда ссылаются при наступлении на зороастрийцев. «Однако, - как говорит Шахристани, - возможно, он есть загадка воображения». Разумеется, он есть загадка – вечная тайна, с которой сталкиваются все религии – отношения между Бесконечностью и Конечностью - неизменным, бесстрастным Единым и изменчивыми, борющимися, активными Множеством. Для религии Индусов это единственный стоящий религиозный поиск – как прийти к Единому среди множества, и вполне возможно, что зурванитские размышления здесь во многом обязаны Индии. Заратуштра, будучи пророком, беспокоился о жизни, поскольку жил в этом мире; его Бог был живой Бог, который говорил с ним лицом к лицу, деятельный Бог и творец всех вещей. Его небеса были не вечным блаженством, а бесконечным продолжением жизни, которая была проведена на этой земле, очищенной от всех пятен греха и всех следов горя. Он был очень обеспокоен существованием зла, но не пытался объяснить его природу. Его последователи, однако, приняли полностью дуалистическую позицию, которая неизбежно ограничила их Бога и сделала его менее чем бесконечным и всемогущим. Зурванизм, даже в самой исходной форме, есть попытка прийти к первоисточнику – все включающему Одному, неизменному по сути, но в то же время источнику всех перемен. Магометанский поэт Жалал ал-Дин Руми написал прекрасные строки о загадке сотворения мира:
Давид сказал: «О, Повелитель, поскольку ты в нас не нуждаешься, скажи, где мудрость в сотворении двух миров?»
Господь сказал ему: «О, мирской человек, я был скрытым богатством, и возжелал открыть богатство милосердия и щедрости».
Эта пара была дилеммой бесконечного Зурвана. Зурван-Время само по себе ни в чем не нуждается, но все остальное испытывает в нем потребность. Сама суть все вещей нуждается во Времени. Без Времени человек не может сделать ничего, что есть, было или должно быть. Времени не нужно абсолютно ничего из этого». Поэтому даже Ормазд, Бог, Творец, должен просить помощи у Времени, когда задумывает сотворение мира, даже он нуждается во Времени, поскольку без времени не возможно ни одно действие: если бы не было времени, тогда не было бы сотворения мира.
Сомнения Зурвана
В чисто мифологических отрывках обычно используется архаическое слово Зурван для обозначения Бога, вместо простого Персидского слова со значением «время» - заман (zaman). Однако термин Зурван также используется для обозначения «Бесконечности» или «неизменного Абсолюта» как такового. Мифологический бог тогда должен быть рассмотрен как центр «загадки», посредством которой неизменный Один порождает многообразие. В зурванитском мифе Зурван, подобно Богу поэта Руми, желает, чтобы «богатство милосердия и щедрости было открыто». Скрытое желание, которое должно сбыться: он желает иметь «сына, названного Ормазд, который бы создал небеса и землю и все, что есть на них». Однако Зурван творит не от избытка бытия, поскольку в сути его бытия есть скрытый дефект, о котором он не знает. В мифе он (дефект) символизируется его сомнениями: он приносит жертву на протяжении тысячи лет, а потом сомневается, будет ли от его жертвы какой-либо результат. Жертва, как в Индийской мифологии, также творческая и проявляется в рождении Ормазда, который также есть «Щедрый Дух» или «Дух, который приносит возрастание», в то время как сомнение, недостаток мужества Абсолюта в тот самый момент, когда творец собирается избавиться от него, произвело источник зла. «Падение» в зурванизме не исходит от человека, оно происходит из-за несовершенства, неуверенности в себе, в самом сердце Бога. «Один» дал рождение «Двум», а «в двойственности есть зло». Единая цель космической драмы, которая вот-вот развернется, заключается в том, чтобы восстановить нарушенное единство. Но это не может быть сделано путем восстановления Дьявола в Абсолюте, это может быть сделано только, исключив его несовершенство, его недостаток мужества. И если Господь собирается когда-либо стать совершенным, он должен быть полностью отождествлен с Ормаздом, который персонифицирует характерную для него мудрость, доброту и свет. Бог в качестве Бесконечности есть источник добра и зла, но Бог в качестве творца небес и земли происходит из Бесконечности и есть абсолютное добро35. Божественная природа разделена и может быть восстановлена только путем полного уничтожения зла, тогда, с отменой конечного Времени, Бесконечность и Добро будут в первый раз единым целым.
