— Куда собрался?
— В библиотеку.
— Зачем?
— Вопрос полегче можешь задать?
— Хохмочки тебе! Зачем, спрашиваю, в библиотеку идешь?
— Покупать бутылку квасу.
— Вот в глаз палкой ткну!
— Шуток не понимаешь. Иду менять книги.
— О том и толкую. Возьми снова ту книжку про рыбок.
— Всю же наизусть выучил!
— Всю! А помнишь, что надо делать, если вода зацвела?
— Что делать?..
— Вот видишь. В общем, тащи снова книжку!
— Ладно, спрошу… Побежал тогда.
Валерка, смотря левым зеленоватым глазом в дырку, проводил Альку до угла и, когда тот скрылся, поплевал на руки и снова взялся за тачку.
Алька же хлопнул калиткой и поспешил к автобусной остановке. Кроме библиотеки, он должен еще зайти в почтовое отделение и оформить подписку на журнал «Пионер».
О другой цели своего выхода в город Алька не стал сообщать Валерке. Тому это не интересно. Совершенно не интересно. Неделю назад, узнав о письме из редакции журнала, Валерка на переменках ни разу не подошел к Альке, не хотел разговаривать, а на другой день, в воскресенье, когда утром отправился на рыбий базар, то даже не зашел за Алькой. Хотя договаривались, что пойдут вместе.
И чего Валерка злится? Какая муха его укусила?.. Нет, в этом деле у них с Валеркой полное разногласие.
С того праздничного воскресенья, когда Альке исполнилось двенадцать лет, минуло 68 дней, и о следующем дне, 69-м, можно было бы вообще не упоминать. И если все же выделяем его из длинной череды других, то прежде всего по той причине, что до того главного события, к которому мы, хотя и медленно, но приближаемся, остается ровно 100 дней.
Впрочем, и в этот день произошли некоторые события, и о них стоит рассказать.
Утром Алька стал кормить в большом аквариуме рыбок (теперь они уже ничем не напоминали прежних крохотных мальков) и снова залюбовался своим любимцем.
«Профессор» трудился почти у самой поверхности воды. Раз за разом он толкал носом прилепившуюся красную улитку, словно пытался столкнуть ее с насиженного места и начать исследовать в том участке стекло.
По мере того, как подрастал этот рыбий ученый, как из рыжего он становился ярко-красным, как заострялся его хвостовой плавник, по мере этого менялась и сфера его научных интересов. Он изучал песок, пытался выяснить крепость и строение розовой ракушки и зеленого камня. Альке их подарил Толик Белявкин (сказал, что это от Коти — за мальков). Он интересовался качеством замазки, которой были скреплены в металлических угольниках стекла. Хотя надо отметить, что главный интерес он по-прежнему проявлял к зеленым растениям. «Профессор» исследовал их методично, день за днем.
Он был так занят любимым делом, что почти не обращал внимания на стаю юрких, подросших, как и он сам, собратьев. В поисках корма они шныряли по заросшему растениями аквариуму, гонялись друг за другом, дерзко наскакивали на слабых и трусливых, а он, занятый делом, словно не замечал их.
Недели две тому назад Алька написал отцу письмо. Но тогда у него было мало времени, письмо получилось короткое, о рыбках он почти ничего не успел рассказать и даже расстроился, когда относил письмо на почту. Ведь о рыбках отцу особенно приятно было бы прочитать.
Сегодня Алька решил восполнить этот пробел. Оставив «профессора» наедине с улиткой, он вырвал из тетрадки двойной листок и написал сверху: «Здравствуй, дорогой папуля!»
О научных подвигах хвостатого любимца Алька написал на целой странице, еще и на другой прихватил четыре строчки. Сообщил также, сколько вывелось мальков, что пять штук он подарил симпатичному толстячку Коте, брат которого Толя Белявкин строит подзорную трубу, знает астрономию, как настоящий профессор, и вообще Толя самый лучший Алькин друг. Такому человеку, как Белявкин, написал Алька, не только пять, но и сколько хочешь не пожалел бы мальков. Что там мальков — даже взрослых рыбок не пожалел бы. А вот продавать их на базаре, как продают некоторые мальчишки, он не стал бы. Разве хорошо, когда мальчишки занимаются таким делом? Это совсем не мальчишеское дело.
Закончив о рыбках, Алька принялся было повествовать, как получил из журнала «Пионер» письмо, но помешал колокольчик. Он звенел так громко, будто кто-то за калиткой решил непременно оборвать проволоку. Алька кинулся к раскрытому окошку.
