— Вечно?
— Почти, то есть всегда.
— В самом деле?
Глаза инженера сияли.
— Вам даже не нужно осваивать язык машины и пользоваться клавиатурой. Достаточно сказать ей на чистом английском, что вам нужно, и она выработает для себя программу и автоматически соединится со всеми вашими электробытовыми приборами. Ничего подобного в мире еще нет.
Бранли опустился в широкое кресло, стоявшее у окна с видом на реку.
— Хорошо, если он действительно будет работать так, как вы говорите. В конце концов, я на вас так потратился…
— Вы что, сомневаетесь? Да этот малыш, мистер Хопкинс, сэкономит вам кучу денег, — и любовно похлопав ящичек, инженер принялся перечислять: — Он обеспечит вам максимальную эффективность освещения и отопления, будет вести учет ваших продовольственных запасов и автоматически пополнять их из универсама. То же самое в отношении одежды, прачечной, химчистки. Он сохранит результаты ваших терапевтических и стоматологических обследований, будет вести вашу бухгалтерию, ежедневно следить за вашими ценными бумагами и ежечасно, если пожелаете, за электроприборами, он будет писать письма и отвечать на телефонные звонки…
Инженер замолк, чтобы перевести дыхание, и Бранли, воспользовавшись этим мгновением, быстро поднялся с кресла и начал деликатно подталкивать восторженного молодого человека к двери, а тот, нисколько не смущаясь, продолжал:
— В него заложена специальная обучающая программа. Только скажите, что вам нужно, и он тут же решит, как это сделать. Ничего подобного в мире еще нет.
— Прекрасно! — воскликнул Бранли. — Если он проработает месяц без сбоев, вы получите чек. — И он закрыл за гостем дверь.
Месяцем позже Бранли велел компьютеру послать инженеру деньги. Молодой человек оказался в высшей степени порядочным. Маленький серый ящичек делал все, что ему приказывали, и даже больше. Он понимал каждое слово, сказанное Брэдфордом, и, словно джин из сказки, выполнял его пожелания. Когда Брэдфорд просыпался, завтрак, независимо от времени его пробуждения, был уже готов, причем меню всегда было разнообразным. С помощью оптического сканирующего устройства компьютер, с тем же успехом, что и подобное устройство в универсаме, узнающее цену на банке с горошком, читал книги из библиотеки Бранли и целиком запоминал содержание каждого тома. Бранли мог теперь, проснувшись ночью, попросить почитать ему что-либо из мировой классики, испытывая при этом, как в детстве, ощущение уюта, спокойствия и счастья.
А еще компьютер внимательно следил за телефоном, не позволяя звонившему беспокоить Бранли, покуда тот сам не определял, стоит ли разговаривать с данным индивидуумом.
Через месяц и неделю после того, как компьютер вошел в его жизнь, Бранли решил уволить свою единственную помощницу — мисс Элизабет Джеймс. Она была у него секретарем, выполняла различные поручения, иногда готовила и время от времени брала на себя роль хозяйки дома — в тех редких случаях, когда он собирал у себя компанию. Бранли велел компьютеру вызвать к нему мисс Джеймс и нахмурился, пытаясь вспомнить, как долго она у него трудилась: размер выходного пособия зависит в конце концов от продолжительности службы.
— Давно ли она у меня? — спросил он.
— Семь лет, четыре месяца и восемнадцать дней, — тут же ответил ящичек.
— Так много? — удивился Бранли. — Спасибо.
— Не стоит благодарности.
Компьютер говорил голосом самого Бранли, и голос этот казался похожим на голос какого-то диктора — то ли телевидения, то ли радио из стереопрограммы, а может, он слышал его по телефону. Это было все равно, что разговаривать вслух с самим собой, но ничуть не смущало Бранли. Собственная компания не тяготила его. Тяготили люди, без которых он теперь вполне мог обойтись.
Элизабет Джеймс просто преклонялась перед Бранли Хопкинсом. Пламя любви вспыхнуло в ней сразу же, как только она впервые увидела его — семь лет, четыре месяца и восемнадцать дней тому назад, — и с тех пор ни разу не угасало. Она понимала, что он холодный, бессердечный, замкнутый и эгоцентричный человек. Но она непоколебимо верила, что стоит любви коснуться его сердца, и их уже никогда и ничто на свете не сможет разлучить — счастье будет вечным. Она жила для того, чтобы дать ему это счастье. А то, что она без ума от него, Бранли стало совершенно ясно уже спустя месяц после ее зачисления в штат. Он ей сразу сказал, что отношения их — чисто деловые, и что сам он отнюдь не из тех, кто смешивает дело с весельем.
