От внимания Джорона не ускользнуло, что члены команды Голзин начали выдвигаться вперед, а снизу на палубу поднимались новые. На корме судна стали приводить в боевую готовность два малых дуголука. Миас бросила взгляд на Куглина, тот коротко кивнул в ответ, а потом она повернула голову к Берхофу, и они переглянулись.
– Здесь, в океане, супруга корабля, – сказала Миас, – нет возможности проверить – подделка это или нет. Вот почему я полагаю, что мне в любом случае следует проверить груз. Я уверена, моя мать поймет, она всегда уважала тщательность.
Голзин смотрела на нее.
– Здесь, в океане, супруга корабля Миас, – сказала она, – может случиться все что угодно, и я также уверена, что твоя мать это поймет.
Если Голзин и подала какой-то сигнал, Джорон его не заметил. Он услышал лишь результат, шорох обнажившихся клинков, команду развернуть дуголуки, и, словно болт, выпущенный дуголуком, напряжение исчезло с лиц команды торговца.
А он увидел опасную улыбку на лице Миас.
Джорон потянулся к рукояти своего драгоценного меча.
Супруга корабля Голзин отошла назад, а ее команда бросилась вперед. Одновременно Миас обнажила меч.
– Куглин! – крикнула она.
Она увернулась от удара кривым клинком женщины из команды Голзин и небрежным выпадом пронзила ее своим мечом. Затем Миас вытащила один из маленьких арбалетов и выстрелила в Голзин, после чего отступила за строй воинов Куглина, сомкнувших круглые щиты. Сам Куглин и еще трое его людей побежали по палубе на корму, к малым дуголукам, пока команда не успела выпустить залп из острых камней. Будь это команда флота, Джорон не сомневался, что Куглин и его люди мгновенно погибли бы под градом камней, но они успели, и морская стража обрушилась на детей палубы, как санкрей на свою жертву.
Бойня на палубе «Сокровищ девы» была внезапной и всеобъемлющей. Мгновение назад Джорон стоял и ждал, и вот он уже наносит удары своим блестящим стальным клинком. Для этого не требовались никаких умений, Миас несколько месяцев учила Джорона использовать прямой клинок, и он оказался более умелым, чем мог прежде мечтать, но здесь, на палубе, не было места для изящных выпадов и защиты. Все решали грубая сила и реакция, которых у морской гвардии имелось более чем достаточно. Последовал чей-то выпад, кто-то из стражей принял его на свой щит, и Джорон тут же поразил острием клинка незащищенное горло врага. Женщина подняла курнов, чтобы атаковать Джорона сбоку, и Анзир нанесла мощный удар дубинкой, проломив ей череп под кожаной шапкой. Дитя палубы справа от Джорона упал, курнов рассек его грудную клетку, и Фарис с громким криком прикончила противника, который убил ее друга.
Чуть дальше стояла Миас, и складывалось впечатление, что лишь она одна сохраняла спокойствие, ее выпады и защита казались почти ленивыми. Мужчина попытался достать Миас пикой, ее длина делала его опасным противником, но рядом с Миас всегда оказывалась Нарза. Маленькая женщина поднырнула под пику, ее тело скользнуло вдоль древка, и костяной кинжал прикончил обладателя пики, а она оказалась среди команды «Сокровищ девы» и превратилась в вихрь черных волос и острых клинков.
Да, команда «Сокровищ девы» выглядела опытной и умелой, и Джорон не сомневался, что они с удовольствием вонзили бы ему нож в спину, но такого рода схватки были не для них. Дети палубы с корабля Голзин не умели сражаться по-настоящему, они не могли ничего противопоставить дисциплине женщин и мужчин Миас, и они отступали, бросая оружие, оставляя на сланце истекавших кровью раненых. Миас пошла вперед.
– Твоя супруга корабля, где она? – Ответа не последовало. Нарза метнулась вперед, схватила самую маленькую дитя палубы и подтащила к Миас, держа нож у ее горла. – Где она? – повторила Миас.
Женщина молча на нее смотрела. У нее был только один глаз – но не вследствие ранения, просто еще один дефект при рождении на Ста островах. Ее единственный, широко раскрытый глаз наполнял ужас.
– Скажи мне, где она, иначе я прикажу Нарзе забрать твой единственный глаз, – сказала Миас, и у Джорона появилось ощущение, что женщину напугала не угроза в ее голосе, а то, как небрежно, почти равнодушно, произнесла эти слова Миас, словно каждый день ослепляла врагов.
