В ужасе она нажала на несколько клавиш; предыдущий текст исчез, и появилось «Досье клиентов». Она провела дрожащей рукой над клавиатурой в поисках нужной клавиши, но ошиблась, и машина гневно запищала, сетуя на ее оплошность.
– Вы в порядке, Алекс?
Она смотрела, как Джулия, словно при замедленной съемке, опускает на столик чашку кофе, и как бы со стороны услышала свой собственный голос:
– Да, со мной все в порядке.
– Вы ужасно побледнели.
– Я очень устала. Не выспалась как следует.
– Может, вам стоит принимать какие-нибудь пилюли… вы понимаете, пока не пройдет самое тяжелое время…
Алекс улыбнулась:
– Оно уже позади.
– Я думаю, вы очень мужественная женщина.
Глаза Алекс увлажнились, и она плотно сжала веки, но не смогла справиться с переполнявшими ее эмоциями, и из-под ресниц поползли слезы. Она почувствовала пожатие чьей-то руки и сжала ее в ответ; открыв глаза, Алекс увидела симпатичное личико Джулии, полное сочувствия; она заметила, что Джулия изменила прическу: теперь волосы у нее были коротко подстрижены, и она вспомнила, что ничего не сказала по этому поводу.
– Извини, – сказала она. – Мне нравится, как ты подстриглась.
– Спасибо.
– Не беспокойся. Я не собираюсь разваливаться.
– Мы это знаем. – Джулия протянула Алекс носовой платок.
– Все о'кей, у меня есть свой. – Она высморкалась. – Когда будут звонить, попроси, чтобы не задавали вопросов о моем самочувствии, хорошо?
Джулия кивнула.
– Скажи также, чтобы не упоминали о Фабиане, так мне будет куда легче.
– Да, конечно.
Алекс со страхом посмотрела на монитор процессора. Слова отпечатались у нее в мозгу. Четко. Безошибочно.
– Не могу припомнить, как работает эта штука… хочу найти имя автора… этого типа.
Джулия пробежала пальцами по клавиатуре, и через мгновение появились слова: «СТЕНЛИ ХИЛЛ».
– В 1982 году представил нам рукопись под названием «Звездочет улетает к звездам», – сказала она.
– Скромненькое название, – заметила Алекс. – Почему мы ее отвергли?
Джулия склонилась к экрану:
– Недостаточно содержательна.
– Существует дюжина других агентов, почему он послал новую рукопись именно нам?
– Должно быть, вы написали ему очень любезное письмо.
– Сомневаюсь, – буркнула Алекс.
– Хотите, чтобы я ее прочитала?
– Нет, отошли обратно, прямо сейчас. Напиши, что нас не интересует подобная тематика.
– Такие книги хорошо продаются, – заметила Джулия. – Посмотрите на Дорис Стоукс.
– Мне все равно, пусть разойдется хоть миллион экземпляров; я не хочу заниматься этим.
Джулия, взяв рукопись, вышла из комнаты, Алекс снова уставилась на экран. «Помоги мне, мама». Эти слова снова и снова прокручивались у нее в голове. Она опять включила компьютер, и на экран выплыли ровные немигающие слова:
– Похоже, ты очень озабочена.
Алекс взмахом руки разогнала клубы дыма.
– Ты куда-то исчез.
Филип Мейн запрятал кончик сигары «Кепстен» под свои моржовые усы, издал длинное ворчанье, напоминающее рокот гоночных машин на дальней дистанции, и выпустил очередной клуб дыма.
– В космическом смысле?
– Нет, – улыбнулась Алекс. – В физическом.
– Мгм… – задумчиво пробурчал он.
Она снова отмахнулась.
– Этот дым… тебя прямо не видно.
– О, – пророкотал он, смущенно пожав плечами, – в жизни осталось так мало удовольствий; а это – лишь временное неудобство: на ближайшую тысячу лет, а может быть, на пять или шесть тысяч, срок несуществен.
– А потом?
– А потом мы эволюционируем настолько, что будем предоставлены лишь самим себе; никаких встреч, все контакты будут осуществляться с помощью телепатии и непроявленных пленок, восторг при их проявлении заменит сегодняшние социальные контакты… все прочие удовольствия и… – он вскинул сигарету, – все прочие мелкие неудобства.
Она, улыбаясь, рассматривала его угловатую сутулую фигуру в поношенном твидовом пиджаке и костистую возбужденную физиономию с обвисшими усами. В свои сорок он все еще больше смахивал на студента, охваченного революционным пылом, чем на ученого, автора трех заметных, хотя и противоречивых книг.
– Как движется книга?
Склонив голову, он стал рассматривать ее, словно она была золотой рыбкой в аквариуме.
