“Ой, пожалеешь”, – шепнул голос разума, чувствуя беду.
“Зато будет, что вспомнить”, – отмахнулась я, втыкая разуму кляп в рот. Без него иногда и правда легче.
Макс чуть накренился в мою сторону: вроде как посмотрел, чем я его потчевать пришла. Я тяжело вздохнула, руки дрогнули и чашечка скользнула чуть в сторону, стукнулась о краешек подноса. До обоняния немедленно донесся запах свежесваренного кофе…
– Угу, – неизвестно к чему кивнул Минаев, отбирая ношу и переставляя все на столик по соседству. – Присаживайся, Кудромейцева. Не стой.
– Нет.
Вообще-то я была не против присесть, даже наоборот – ноги едва держали. Но дух противоречия во мне порой побеждал логику одной левой…
– Тогда постоим, – легко согласился Минаев, снова преодолевая расстояние между нами. Похоже, он уже знал что-то о женской логике и не сильно ей удивлялся. – А хочешь, прогуляемся?
– Нет.
Ну, вот так. Нет и всё. Хотя прогуляться с ним тоже хотелось. И сильно.
– Кир, ты сегодня жуть, какая несговорчивая, – пожаловался Макс, после чего подался вперед и с самым задумчивым видом решительно расстегнул верхнюю пуговку моей блузки.
– Это ещё что такое? – слабо возмутилась я, при этом складывая руки на груди в самом выгодном варианте. Теперь в вырезе все смотрелось ещё симпатичнее.
– Ты – моя мучительница, – шеф покачал головой, потянул полы блузки из юбки. Посмотрел на результат и начал расстегивать пуговки снизу. Дошел до моих рук, поднял на меня полный предвкушения взгляд и сообщил: – Кир, я думать ни о ком, кроме тебя, не могу…
– Так уж и не можешь? – улыбнувшись, отошла на шаг и еще. Остановилась в опасной близости от кожаного дивана. – А как же совещание с бельгийцами проводил?
– Ладно, раскусила. Могу думать только о тебе и о них, – Макс снова оказался рядом, его рука легла мне на спину в области талии. И так удачно она там разместилась, что мне даже «нет» говорить расхотелось. – Правда, бельгийцев не хотелось раздевать. И видеть-то не очень хотелось, в отличие от тебя. Кир, ты же видишь – с ума схожу.
Я отвела глаза, улыбнулась. “Нет” снова не сказал – закончились отрицания в моей копилке.
Макс молчание оценил быстро. Уже в следующий миг прижал меня к себе вплотную и коснулся губами виска. Мазнул по скуле. Уделил внимание шее да так, что заставил тихий протяжный стон вырваться из моего рта…
Вернулся вверх, к моим губам.
Не выдержав, я закинула руки ему на плечи, перебирая волосы на затылке, ответила на поцелуй со всей страстью, запираемой глубоко внутри все это время. Плевать на все и на всех! Почему я должна уходить, если только с этим мужчиной чувствую себя счастливой?
Наши языки сплелись, дыхания сбились… Сердца колотились в унисон как тамтамы: громко, в невероятном ритме, заставляющем кровь кипеть в жилах… Тела тянулись друг к другу, потому что любой близости им было недостаточно.
Моя блузка медленно сползла с плеча, куда тут же приникли жадные губы Макса. Его пальцы ловко орудовали с оставшимися пуговками, собираясь оставить меня без верхней одежды. И я бы, может быть, воспротивилась, но… сама была занята: стаскивала с него рубашку, расстёгивала молнию на брюках.
Бесстыжая я. Нехорошая. Довольная…
Время замерло для нас, оставляя наедине. Предрассудки закончились…
Говорят, все мы, женщины, произошли от Евы – той самой, что не устояла против соблазна и поддалась на уговоры змея-искусителя. В тот момент я понимала ее как никто. Запретный плод так сладок, так упоителен… И для меня он пахнет мужчиной, самым родным и желанным, и стремительным. Отказаться и отказать нет сил.
– Кир-р… – рычание раздалось в моем ухе, и тут же Минаев слегка прикусил его мочку. – Что ты делаешь со мной…
Губы расползлись в коварной улыбке. Я как раз отодвинула резинку трусов и проникла в святая-святых, дерзко обхватывая уже готовый к подвигам член за основание и медленно поднимая руку выше, к головке. Туда и обратно…
Макс застонал, задрал мою юбку и осторожно усадил на широкий подлокотник дивана. Проверив, насколько я готова, Минаев довольно хмыкнул и, несколько раз мазнув влажным пальцем по средоточию моего желания, резко вошел.
