Мужик снова кашлянул, я участливо сжала кулак и замахнулась. Он подавил приступ, отошел на полшага и вдруг вспомнил о делах:
– Мне нужно идти, – хлопнул себя по лбу да так, что аж эхо послышалось. – Как мог забыть про договоренность о встрече? Увидел вас, Кира, и все вылетело из головы моментально.
Я понимающе кивнула, проведя пальчиками по лифу своего открытого платья.
– Бывает, проходила такое уже. Было и правда приятно познакомиться.
Он не ответил, только скулы проявились четче, словно челюсти сжал до упора…
Проводив Гарика взглядом до входа в другое помещение, я устало выдохнула, сдула выбившиеся вперед локоны с лица и пошла к распахнутым настежь дверям, ведущим в крытую оранжерею. Оттуда же, со слов официанта, вел проход на улицу, в сад. Проветрить голову хотелось страшно и побыть одной тоже.
От неожиданной встречи и разговора с любовником Данилы настроение вильнуло в сторону, переметнувшись в итоге на депрессивный лад. Оставалось надеяться, что я сыграла все правильно и вообще весь этот фарс кому-то нужен. А еще хотелось домой, в маленькую уютную кухню с гейзерной туркой на плите, полной свежесваренного кофе…
Тоска усердно пыталась заползти куда-то поглубже в мозг, и я подумала, что после прогулки в одиночку, найду Эскина. Наигралась, пора и честь знать, как говорится.
В оранжерее было сумрачно, красиво и тепло, а вот в саду оказалось слишком холодно и совершенно не романтично. Вспомнились тут же любовные романы, где самые привлекательные сцены разворачивались как раз на заднем дворе особняков, у старых яблонь, в темных аллеях или в спрятанных от посторонних глаз беседках… Там тайно встречались парочки, чтобы обмениваться эндорфинами.
Ничего общего с реальностью. Хотя бы потому, что в книгах любовь рождалась весной, а у нас царила зима. Босоножки и платье не грели абсолютно, и мне пришлось высунуть любопытный нос обратно, закрыв двери и привалившись к ним лбом. На миг зажмурившись, я мысленно себя встряхнула и собралась возвращаться в зал. Дане настроение портить не хотелось, но смыться с этого приема стоило как можно быстрее.
Но стоило подумать последнюю мысль, как на плечи опустился теплый пиджак, пропахший до боли знакомым мужским ароматом: немного терпким, древесным… тем самым, который часто чудился, даже если Макса не было рядом.
– С ума сошла, Кудриманцева? – тихо спросил начальник. – Или решила на больничный сбежать, бросив все дела на нас с Эскиным? Так вот, я тебе работу на дом привезу, так и знай.
– Безжалостный ты, – улыбнувшись, я повернулась к шефу, удерживая его пиджак и чувствуя, как разливается по телу тепло. И правда успела замерзнуть…
– Это еще слабо сказано, – Макс нахмурился: – Ты что здесь делаешь, Кир?
– Прогуляться хотела, вот и вышла сюда.
– Нет, здесь, – он обвел глазами помещение, кивнул головой в сторону зала, откуда снова раздавалась медленная музыка. – На приеме.
– А, ты об этом… Эскин пригласил, – пожав плечами, я пыталась изобразить равнодушие, а сама жадно смотрела за реакцией Макса. Не знаю, что хотела увидеть, но отвести взгляда не могла.
– Эскин… – эхом повторил начальник, и на лбу у него залегла упрямая складка. – Как меня раздражает этот твой дружок.
– С чего бы это?
– С того! – он нервно посмотрел в сторону парочки, замершей в проходе. Те о чем-то говорили, и им не было до нас никакого дела, но шеф схватил меня за руку и потянул за собой. – Ты не спешишь? Вот и отлично…
Он отправился вглубь оранжереи, даже не удосужившись узнать мое мнение на этот счет.
Впрочем, я не возражала; с ним стало тепло и хорошо, потому меньше всего хотелось бежать прочь.
Мы зашли за колонны, увитые чем-то вроде плюща и там остановились, совсем скрытые от чужих глаз. Задумчивые, молчаливые и немного растерянные. Или растерянной была только я?
В оранжерее царил полумрак и появилась легкая прохлада, за окнами и вовсе нависла тьма – там зима кружила вьюги, пугая прохожих колючим морозом.
А у меня в душе начиналась весна. Не та весна, от которой кружит голову любовь, а та, где много сомнений, сносит крышу от желания начать новую жизнь и еще… хочется на ручки.
