Но сейчас он не испытывал голода, только жажду. Поднося ко рту чашку с водой, он поймал взгляд Брента, который в этот вечер решил ужинать с детьми. Тот рассматривал Неда с острым интересом. От его глаз, пусть небольших и глубоко посаженных, не укрывалось ничего. Нед едва не поперхнулся водой, когда прикинул, что за эти годы пережил его друг. А когда он представил, как эти жирные, похожие на сосиски пальцы тянутся к Белле, его едва не стошнило.
— Ты не хочешь есть, Нед? — тихонько спросила сестра, к пальцам которой прилип рис.
— Ешь, — выдавил он.
Нед был рад тому, что у сестры есть аппетит. За последние пару недель присущая ей ангелоподобность сменилась пугающей худобой. Это была тень того ребенка, который шалил рядом с ним в машине в роковое утро их прибытия в Рангун.
Склонившись над своей порцией, она принялась выбирать то немногое, что могла есть. Белле не пришлась по вкусу восточная еда. Взгляды Неда и Робби пересеклись поверх ее головы. Синклер едва заметно кивнул, и Робби понял, что тот согласен на побег.
Парень напомнил себе о необходимости сохранять выдержку и положил на лист банана немного риса. Мясо было сухим — бирманцы не увлекались соусами. В отличие от Беллы, которая не ела мяса вообще, обычно искала для себя что-нибудь в гарнирах и сегодня тоже добавила к рису лишь несколько фруктовых ломтиков, он любил острые добавки, особенно маринованные бобы. Однако на этот раз даже их Нед проглотил с трудом. Он беспрерывно говорил, рассказывал детям какие-то истории. Робби переводил, сопровождая свои слова обильной жестикуляцией, от которой малыши хихикали. Даже Белла несколько раз улыбнулась, однако все это время юноша чувствовал, как щеку ему жжет взгляд Брента.
Лежа на койке, Робби повернулся к другу. Единственным источником света в спальне мальчиков была крошечная свеча с добавленными в нее пряностями для отпугивания насекомых.
Однако этот аромат ничуть не мешал ящерицам, которые проникали в спальню сквозь трещины в штукатурке и форточки, сновали по помещению и вновь исчезали. Бледное сияние свечи привлекало ночных насекомых, которые бились о стекло, исполненные решимости проникнуть внутрь.
По расчетам Робби выходило, что было примерно десять тридцать вечера. Все дети уже в спальнях, а те немногие взрослые, которые ночуют не дома, разошлись по своим лачугам или другим помещениям, выделенным для них. Опыт подсказывал ему, что к полуночи крепким сном будут спать все, кроме одного. Доктор Брент был, как он сам часто себя называл, «совой». Тут, словно аккомпанируя его мыслям, где-то вдали ухнула эта самая птица. Робби знал, что Нед не спит, ожидая от него сигнала, означающего, что можно приступать к осуществлению следующей части их плана.
Робби задумался над гигантским значением тех событий, которым он сейчас давал ход. Больше побег не являлся делом, касающимся только его одного. Теперь в него вовлечены Нед и Белла. Эта девочка похитила его сердце. Как глупо и смешно! Он знал это, но чувствовал всем сердцем, что она — настоящий дар, ниспосланный ему богами. Ради нее Робби решился полностью изменить свою жизнь. Чтобы спасти Беллу от нависшей угрозы, он освободится сам и совершит то, к чему готовился уже несколько лет.
Ему всегда казалось, что английские девочки должны быть непременно толстушками, но Белла оказалась изящной и двигалась грациозно — этим она больше походила на индианок, вызывавших его восхищение. Робби нравилось, что кожа у нее словно светится изнутри, он любовался веснушками, рассыпанными по рукам и лицу Беллы так, словно боги сбрызнули ее золотым дождиком. Уже в самый первый миг, когда Робби увидел Беллу, ему захотелось прикоснуться к ее чудесным волосам, и тогда же он понял, что она станет объектом грязного внимания Брента.
«Никогда не становись жертвой» — эти слова проговорила его мать на смертном ложе. Тогда он не понял их смысла, но в последнее время они приходили ему на ум все чаще, особенно с тех пор, как появились Синклеры.
Тяга Брента к Робби ослабела после сезона дождей в прошлом году. Муссоны совпали с появлением волос на его теле. Теперь Брент использовал свой слюнявый рот и жирные пальцы только для того, чтобы напомнить Робби, что он по-прежнему полновластный хозяин всей жизни парня. Он не раз повторял, что если кто-нибудь проведает об их особой дружбе, то Робби не жить. Брент заверял, что никто даже не найдет его трупа — одни стервятники, что прилетят клевать его мясо.
