— Вот чудесно, правда? — радостно воскликнула Эйли, узнав, что у нее будет ребенок. — Хотя я понимаю, конечно, что мне не надо бы заводить малыша сейчас, когда столько дел.
Волнение, вызванное погромом, утихло. Эйли продолжала работать в Комитете помощи безработным и по организации союза официанток.
Она была такая маленькая, худенькая, хрупкая, — вконец изнурила себя, работая официанткой да еще вкладывая столько сил и энергии в общественные дела. Но теперь в ее судьбу решительно вмешалась Салли. Она сказала Тому, что Эйли уже несколько недель чувствует себя совсем больной и ей необходимо отдохнуть. Она сама позаботится о том, чтобы невестке не о чем было беспокоиться и чтобы она хоть немного окрепла и пополнела. Салли очень привязалась к жене Тома и была в восторге, когда Эйли начала расцветать благодаря ее заботам.
Радость Эйли наполнила весь дом. После смерти Морриса в нем царила гнетущая тишина. Увеличенная фотография Лала, висевшая в гостиной, непрестанно напоминала Салли о другой невозвратимой утрате. Хотя Мари и Тереза Моллой по-прежнему заходили под вечер поболтать и пошутить за чашкой чая и по-прежнему Динни рассказывал всякие истории и смеялся на веранде со старыми друзьями, но лишь с тех пор, как с нею поселились Эйли и Том, Салли вновь обрела способность улыбаться и смеяться от души.
Эйли и Том были так счастливы и так любили Друг друга, что Салли не могла нарадоваться, глядя на них. Словно двое скитальцев, нашедших убежище в бурю, они были счастливы и довольны уже тем, что они вместе. А какая радость, что у них будет ребенок! Никогда еще, думалось Салли, не видела она двух людей, так крепко связанных не только любовью, но и общими духовными интересами, как эта юная пара. Эйли и Том обладали таким запасом бодрости и душевных сил, что это передавалось и окружающим, и рядом с ними у каждого появлялось чувство покоя и довольства.
Том, как обычно, уходил на работу то рано утром, то в ночную смену. Потом Тед Ли, в паре с которым он работал, помог ему стать забойщиком. Том стал лучше зарабатывать и подумывал о постройке дома.
Эйли говорила, что у нее первый раз в жизни отпуск. Как приятно, когда можно не бегать целый день сломя голову по трактиру. Помогая Салли в хозяйстве, Эйли распевала революционные песни; она подметала и вытирала пыль с таким видом, словно это доставляло ей истинное удовольствие. Фигура у Эйли округлилась, и это забавляло ее и наполняло гордостью, так же как и шитье распашонок, которые кроила Мари. Ей нравилось сидеть с шитьем на веранде, говорить о Томе и слушать рассказы Салли о детстве ее сыновей, об их мальчишеских проказах. Салли с удовольствием читала Эйли письма Дэна, и Динни, когда ему хотелось поболтать, всегда находил в ней внимательную слушательницу.
Однако Эйли не желала забрасывать свои привычные дела. По воскресеньям она ходила с Томом на собрания и каждый вечер читала какую-нибудь серьезную книгу и старательно делала выписки. Особенно приятно было Эйли, когда Дик спрашивал: «Ну, сестренка, как поживаешь?»
Вот только с Эми ей не удалось поладить. По словам Салли, они как-то ощетинивались при виде друг друга; да этого и следовало ожидать — ведь они такие разные. Впрочем, обе были очень вежливы при встречах, улыбались и разговаривали самым ласковым тоном, хотя, вероятно, предпочли бы не встречаться вовсе. Если бы они не скрывали причин взаимной неприязни, это было бы лучше — может быть, они все же поняли бы друг друга, думала Салли. Она все еще любила Эми и, несмотря на свою привязанность к Эйли, готова была понять и извинить резкость Эми и ее слегка высокомерное отношение к жене Тома.
