С этого дня Хозяин и вовсе захирел: припадать стал на переднюю ногу.
Купцам ничего не оставалось, как отвести к Савелию коня и потребовать обратно свою расписку. Так они и сделали.
Стал Савелий отхаживать друга своего, но коня словно подменили.
— Жилка у него лопнула, — сказал сосед. — Есть такая у коня жилка жизненная. — И посоветовал: — Сходил бы ты, Савелий, в лес к Шмелю, лесному мудрецу и волшебнику. Может, он тебе советом поможет.
Пошел Савелий в лес. Шмель, как услыхал, в чем дело, замахал в гневе руками.
— Сгинь, сгинь! Убил ты свою душу. Корыстью своей. Не в твоей конюшне, а на дороге золотые подковки лежали. Не для тебя, значит, одного, а для всех людей. Запомни, несчастный бражник, поделом тебе. Не заиграет больше твоя хромка. И не быть в неволе золотому следу! Сгинь…
Вернулся Савелий от Шмеля ночью, в грозу. Сосед видел в окно, как он шел по дороге понурив голову.
Рано утром Савелий вывел коня из сарая и огородами повел к лесу. На Дальнем лугу остановился, снял с коня уздечку. Прижался Савелий лицом к горячим лошадиным ноздрям и сказал:
— Прости меня, друг, если можешь. Поганый я человек. Возвращаю я тебе твою волю. Живи, как знаешь, — и отпустил коня на все четыре стороны.
С той поры Савелий как в воду канул. Никто не знает, куда человек делся.
А конь прижился у лесника. И не один год он верно служил своему новому хозяину, но золотых следов на земле уже не оставлял.
Много раз слыхал я от земляков о золотых Марфиных руках, что жила, мол, в Забаре при наших прадедах первая по всем временам ткачиха, кружевница, вышивальщица и многих других дел мастерица по имени Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа померла, и по сей день повелось в Забаре говорить про каждую лучшую рукодельницу, что у неё золотые Марфины руки.
Признаться, я так бы никогда и не узнал доподлинно всю необыкновенную историю жизни и смерти Марфы Кольчуги, если б однажды не заинтересовался сказочной красоты узорами на самотканых рушниках Дарьи Васильевны. Вопрос за вопросом, и рассказала мне моя хозяйка, почему в Забаре так много хороших рукодельниц, откуда все пошло. Оказалось — от Марфы Кольчуги. Потом я с другими забарскими женщинами разговаривал, и когда все узнал и все понял, сам стал людям рассказывать эту простую и прекрасную, как песня, историю.
Дед у Марфы был мастером на все руки и наладил для внучки такой станок, что и поныне похожего в деревнях не сыщешь. А прясть да ткать и всякому рукоделию научила Марфу её бабка — тоже, говорят, великая мастерица. Отец же у Марфы был кузнецом и прославился тем, что лучше всех в округе ковал кольчуги, с заказами к нему приезжали военачальники из самой столицы. Оттого будто и прозвище у Марфы — Кольчуга. Так ли, нет — доказать нынче трудно, но, по всей видимости — похоже все на правду.
Марфа рано овдовела: забрали мужа на войну, и там в каких-то горах он сорвался будто в пропасть. Потом Марфа часто вышивала на рушниках летящего в пропасть солдата. Дарья Васильевна в детстве сама видала эти Марфины рушники.
Жила Марфа первое время небогато, козу имела, поросенка и малость кур. Растила дочку и рукодельничала. Постепенно от села к селу пошла слава про золотые Марфины руки. И, конечно, сразу объявились заказчики. Именитые купцы с женами стали появляться в Забаре.
В скором времени стряслась беда. Дочка у Марфы захворала грудной жабой, и сколько забарские знахари и климовские лекари ни старались вылечить девчонку — болезнь не отступала. Тогда Марфа по совету стариков решила обратиться к самому царю.
Неделю, а может, и две, а может, и того больше — кто теперь уж знает и днями, и ночами сидела Марфа за станком, ткала в подарок царю полотно неслыханной красоты. Цветы — как лазурь небесная. Золотые нити на нем — что лучи майского солнца, и свет от них будто сквозь облако проходит, будто колышется. А по краям цветы, прямо-таки не сотканы они, не разрисованы, а живые, и ветерок по ним гуляет — глаз не оторвешь.
В ту пору один добрый человек собрался в столицу ехать по своим делам и вызвался Марфин подарок с письмом отвезти и передать, по возможности, самому царю.
