— Да я бы не огорчился, если б никогда в жизни не увидел сковородку, — ответил Курце.
— А жаль, — заметил Меткаф. — Я ведь уже размечтался, что ты приготовишь мне что-нибудь, вроде koeksusten.[9] Всегда обожал южноафриканскую кухню. — Он громко засмеялся и хлопнул Курце по спине.
* * *
Меткаф занимал большую квартиру в доме на авенида де Эспанья, мне он предоставил отдельную комнату, а Курце с Уокером — одну на двоих. В моей комнате он задержался, непринужденно болтая, пока я распаковывал свой чемодан.
— Южная Африка стала слишком спокойным местом для тебя? — спросил он.
Я пустился рассказывать ему о причинах, которые заставили меня уехать, переплетая правду с вымыслом. У меня не было оснований доверять Меткафу больше, чем любому другому человеку, возможно, даже меньше, учитывая род его занятий. Не знаю, насколько убедительной показалась ему моя история, но он согласился, что хорошая верфь в Средиземноморье — выгодное дело.
— Ты можешь не получить много заказов на строительство новых судов, но, несомненно, здесь есть возможности для процветания обслуживающей и ремонтной верфи. Дела хватит. На твоем месте я бы отправился восточнее, в сторону Греции. Верфи на островах обслуживают в основном местных рыбаков, а там есть простор для тех, кто разбирается в яхтах, и для яхтсменов.
— А для чего ты приобрел катер? — поддразнил я его.
— Ну ты же меня знаешь Я перевожу все виды грузов, кроме наркотиков. — Меткаф скорчил рожу. — Конечно, я закоренелый прохвост, но с наркотиками не связываюсь. А что другое — всегда готов.
— Включая оружие в Алжир? — рискнул спросить я.
Он засмеялся.
— Французы в Алжире смертельно ненавидят меня и два месяца назад даже пытались перехитрить. Я перевалил груз в несколько рыбацких лодок и отправился в Алжир на заправку. И все — я был чист! Все документы в порядке и помещения пусты. Отпустил экипаж на берег размяться и выпить, а сам прилег и захрапел. Потом что-то разбудило меня, слышу — глухой удар, а затем странный звук, который, казалось, идет откуда-то снизу. Я вскочил и обшарил все помещения — никого. Выхожу на палубу и вижу — лодка отплывает, а в воде рядом с ней — человек. — Он усмехнулся. — Ну, я человек осторожный и подозрительный, так что надел акваланг и поплыл осматривать корпус. И что же, ты думаешь, придумали эти ублюдки из французской службы безопасности?
Я покачал головой.
— Откуда же мне знать?
— Они прилепили магнитную мину к рулю. Решили, должно быть с досады, раз не могут задержать меня официально, то все средства хороши. Если бы эта штука сработала, разворотило бы всю корму. Ладно, снял я мину и крепко задумался. Взрывать ее в гавани они не станут — не очень-то красиво, скорее всего взрыв приурочен к тому времени, когда мы выйдем из гавани. Тогда я поплыл к тому месту, где болтался в гавани полицейский патрульный катер, и прилепил мину на его корму. Пусть, думаю, разорятся на новый катер. На следующий день мы отчалили рано, как и собирались, и вот слышу — заработал полицейский катер. Долго они сопровождали нас, а я плыл не спеша, со скоростью десять узлов, чтобы они меня из виду не потеряли. Висели они у меня на хвосте миль тридцать, наверное, предвкушали взрыв и умирали от смеха. Но им стало не до смеха, когда раздался взрыв и снесло задницу их собственного катера. Я вернулся и подобрал их. Хорошая шутка вышла, чистая — никто не пострадал. Когда я их всех выловил, то отвез обратно в Алжир — благородный спаситель! Ты бы видел лица ребят из службы безопасности, когда я неожиданно свалился на них. Пришлось им провести церемонию с выражением благодарности за спасение этих вшивых моряков — жертв кораблекрушения. С самым невинным видом я рассуждал о том, что, должно быть, взорвалась глубинная бомба для подводных лодок, которая лежала на корме. Они сказали, что не может быть, полицейские катера не возят глубинных бомб. На этом все и закончилось.
Он расхохотался, страшно довольный собой.
— Нет, не любят меня в Алжире.
Я посмеялся вместе с ним. История была хороша и рассказана отлично.
К Меткафу у меня было двойственное чувство: с одной стороны, он мог нам здорово помочь в Танжере, так как знал все ходы и выходы и имел большие связи. С другой — нам следовало сохранять осторожность, чтобы он ничего не учуял. Он был чертовски хорошим парнем и все такое, но если он узнает, что мы собираемся объявиться с четырьмя тоннами золота, то ограбит нас, не задумываясь. Для него мы превратились бы в просто хорошую добычу. За такими он и охотился.
