...За окном по подоконнику барабанил дождь, размачивая накрошенный птицам хлеб и смывая его вниз в общий поток городской воды.
XII
...Но что же это за Терентий такой? Как это так его не сыскать облавами и не составить словесного портрета? В силу каких причин он не желает завести паспорт и вступить в профессиональный союз, чтобы обеспечить старость?
Вопросы роились и зудели в голове Леопольда в то время как он обшаривал крыши и чердаки, постепенно сужая круг поисков. Котов разных попадалось много, некоторые казались знакомыми, но других, достоверных признаков "народного мстителя" не встречалось, несмотря на весь опыт Лепиной сыскной работы.
Странность всей этой истории и ситуации, более похожей на вымысел или фантазию сочинителя, постепенно привела Леопольда к новой мысли о том, что могут, верно, быть такие вопросы, на которые нет ответов, или они есть в других мирах, равно как и наоборот - может вдруг явиться некий ответ на неизвестный вопрос под видом, например, научного открытия, а там, в неведомом, кто-нибудь понапрасну ломает себе бедовую голову. Вопросов таких следует, пожалуй, опасаться или не замечать, тогда ничего, в противном же случае легко подвинуться рассудком и вовсе потерять связь вещей и явлений.
И вот настал такой день, когда Леопольд, уже очень близкий к отчаянью, остановился как-то в одном из лестничных переплетов в задумчивости, вперя взор в щербатые, изрезанные мемориальными надписями перила.
Архитектура близлежащих домов была сильно потрепана еще во время войны бомбами и снарядами и так сохраняла свой вид по сю пору, да плюс еще нагородили поверх каких-то построек, времянок, совсем все запутав и извратив. В результате этих или других причин ни черта было не понять не только в недрах двора, но и тут - на лестничной площадке.
К примеру, место, где притулился Лепа, то есть площадка, имело окно, вид из которого ясно указывал, что этот этаж - первый (N 1, намба ван). Но стоило, поднявшись пролетом, завернуть в коридор и пройтись им до конца, как тут же взгляду открывался узкий колодец лестничных клеток, стремительно уходивший вниз и насчитывающий этажей семь, то есть Леопольд вроде оказывался на восьмом этаже...
Вот и кружилась у него голова, вот и брался он за нее руками, пытаясь привести разбегающиеся мысли в порядок.
Леопольд пробовал спуститься на пару-тройку этажей ниже и находил там все те же дерматиновые двери с ящиками для газет и рядами разнокалиберных звонков. Но спустившись еще пониже, он набрел на одну стеклянную, запертую дверь, за которой смутно виднелась некая аудитория с полукруглыми рядами столов и кафедрой.
Аудитория периодически заполнялась серьезными слушателями в тужурках, которые сосредоточенно манипулировали какими-то штуковинами из начищенной меди и беспрестанно списывали что-то в толстые тетрадки.
В окна аудитории бил солнечный свет, блестела в его лучах лысина профессора.
Лепа подпрыгивал за дверями, делал руками знаки, но его будто не слышали и не замечали.
Тогда он взбирался наверх, бежал коридором, поскорее сворачивал за угол и, опустившись на один пролет, глядел в окно, из которого легко мог бы спрыгнуть на землю.
Так что было отчего растеряться облавам, не говоря об одном Леопольде.
Но Лепа решил не сдаваться нипочем. Как бы он мог дальше жить и трудиться на своем поприще, не выяснив отношений с народным мстителем. Леопольд постановил считать все эти странности не пустым делом, а специальным ему знаком или знамением. Это все же сдвиг с мертвой точки, - решил он, - а дальше еще что-нибудь явится и дело пойдет.
На этой мысли он сильно ударился лбом о железо, спрятавшееся в кустах сирени у стены, вдоль которой проходили поиски. Железо оказалось заржавленной пожарной лестницей, уходящей вверх и терявшейся в молодой листве.
- Не та ли это лесенка, что мне нужна? - обрадовался Каверзнев в предчувствии удачи. Он достал Маузера, снял его с предохранителя и, держа у бедра, полез наверх. Вскоре лестница кончилась, не дойдя до крыши, но уперевшись в обитую рубероидом дверь...
XIII
Шерстюку было плохо. Хуже еще не бывало отродясь. Казалось, сама мать сыра-земля наклонилась под ним, норовя опрокинуть Харитона в самую преисподнюю. Должно быть поэтому к вечеру он оказался в кабаке. Заказал пива, достал своей водки и пристроился к простому парняге, пропивавшему аванс в связи с уходом жены к другому.
