— Это моя счастливая, — сказал он, потрясая спиннингом. — Уж если на нее не клюнет!..
Но и с этой блесной ему не везло. Мы уже начали подшучивать над ним.
— Вань, может на червя попробуешь? — ехидно спрашивал Андрей.
— Ты поплюй на нее посильней, — поддержал лейтенанта Павел.
— Дальше кидай, к тому берегу, — советовал и я.
Жереба зверем косился на нас, но молчал. Шутили мы недолго. Удилище так сильно дернулось в руках Ивана, что он чуть было не выпустил его из рук.
— Есть, попался, большеротый! — радостно заорал рыбак, то подводя рыбу поближе, то вновь отпуская леску. Даже ему эта борьба давалась непросто. Речной зверь никак не хотел пойти нам на ужин. Иван бегал по всему берегу затона, моля только о двух вещах: чтобы не попалась коряга и чтобы выдержала леска. Нам всем передался азарт Ивана. Мы бегали вслед за Жеребой, давая «дельные» советы, от которых тот с руганью отмахивался.
— Дай мне поводить, отдохни! — просил Андрей голосом первоклашки, клянчившего у старшего брата удочку с наживкой для пескарей.
— Ну как же, счас! — ухмыльнулся в ответ здоровяк, подводя тайменя совсем близко к берегу. Я уже видел в прозрачной воде длинную черную тень. Очевидно, и рыба увидела нас, она дернулась наверх, мотнула головой, ударила хвостом, вздыбила фонтан брызг и резко ушла на глубину. Иван сделал два шага назад, но тут хваленое финское удилище с треском лопнуло, оборвалась и леска, жалобно дзынкнув напоследок. Не ожидавший подобной подлости Жереба со всего маха сочно приземлился на задницу.
Павел с Андреем двумя коршунами кинулись на обломок удилища, прицепившийся к леске и уже исчезающий в глубине, но с громким треском столкнулись лбами и, схватившись за голову, со стоном откинулись назад, с плеском погрузившись в воду.
Я просто упал от смеха, наблюдая эту картину. Иван тоннами выдавал мат всем и вся, особенно проклятым финнам и их фибергласу, а оба моих друга, постанывая, сидели, держась за головы, по пояс в ледяной воде.
Сначала все трое отнеслись к моему смеху неодобрительно. Много неласкового и нового услышал я про себя в тот вечер. Досталось и неизвестным мне родителям, вплоть до седьмого колена. Жереба даже кинул в мою сторону булыжник, о который зашиб свой копчик. Преуспевали в оскорблениях и Павел с Андреем. Чтобы задобрить их, пришлось подбросить в костер дров. Лишь отогревшись, все трое осознали комизм неудачной речной охоты и ржали над собой до слез.
Но все-таки от этой неудачи больше всех прогадал я. Так как на уху рыбы не набиралось, то меня заставили варить проклятущую кашу.
Но, как оказалось, не все еще было потеряно. Уже чуть стемнело, я мыл чашки в реке и, случайно бросив взгляд на воду, увидел совсем близко тот самый обломок спиннинга. Повторять ошибки друзей я не стал, просто кликнул желающих и еще с полчаса наблюдал за тем, как они на лодке гонялись по всей тиховодине за то появляющимся, то исчезающим в глубине обломком «финского чуда».
Уже в густых сумерках Иван все же ухватил остатки своего спиннинга, намотал на локоть леску, и схватка с тайменем продолжилась. Тот, очевидно, устал, и вскоре лодка с торжествующими рыбаками причалила к берегу. Хозяина омута они транспортировали за бортом. Даже на берегу он ожесточенно сопротивлялся, толстый, длинный, с темной спиной, с тупой мордой, с золочеными плавниками. Наконец Иван успокоил его ударом весла по голове, и уже минут через двадцать мы ели этого самого тайменя, ловко и быстро приготовленного Жеребой на углях, как шашлык, только рыбный. Это было что-то бесподобное! Нежное, сочное мясо совсем не походило на те блюда, что подавали в нашей фабричной столовой по четвергам.
