— Илюшка! — гаркнул во все горло Иван. — Дрыхнешь, собака! Вылазь из балагана, принимай гостей!
Мы уже сняли рюкзаки, когда наконец грязная занавеска, прикрывавшая вход в балаган, отодвинулась и на свет Божий показалась всклокоченная черноволосая голова, сильно разбавленная сединой. Когда человек целиком выбрался наружу, я тут же понял, что это настоящий эвенк. На это верно указывали его плоское, круглое лицо, небольшой нос, смуглый цвет кожи, узкие, миндалевидные черные глаза. Сначала я подумал, что он именно из-за этих глаз выглядит сонным, но тут он сладко зевнул, и косолапой походочкой пошел к нам.
— Здорово, Ванька. Чего так долго? Думал, однако, уже не придешь, хотел завтра кочевать до стойбища.
По-русски он говорил чисто, только чуть забавно строил предложения.
— Да задержался я, — коротко отозвался Иван, протягивая ему свою громадную лапищу.
Со стороны эта пара выглядела очень комично. Высокий, здоровущий Иван, и щупленький, ниже меня ростом, Илья. Я старался понять, сколько ему лет, и никак не мог сообразить. Хилое телосложение подразумевало за собой какую-то несерьезность возраста, но полуседые волосы и морщинистое лицо говорили об обратном.
Присутствие троих незнакомцев не вызвало у Илюшки удивления. Он только спросил Жеребу:
— А Савелий не пришел, однако?
— Нет, в этому году его нету что-то, — вздохнул Иван, а потом спросил: — Ну что, товар у тебя готов? Показывай.
Илья не спеша двинулся вдоль берега, за ним, как выводок любопытных гусят, пошли и мы. Метров через пятьдесят он вывел нас к небольшой поляне, где стояли две удивительных лодки. Такую конструкцию я нигде прежде не видел. Полукруг лый цилиндрический корпус, сверху набиты доски, делающие лодку повыше. Нос и корма какой-то непривычной формы. Но что меня больше всего удивило — темная, выжженная внутренность лодки. В длину эта посудина была метра четыре, не меньше. Заметив наш интерес, Жереба тут же пояснил, что к чему:
— Это долбленка. Сейчас все больше плоскодонки делают, а Илюшка еще по старинке такие вот мастерит. Один из последних умельцев. Берут толстое дерево, выжигают у него сердцевину и постепенно распорками как бы растягивают борта, — Он даже руками пытался показать нам странную технологию древних корабелов. — Вставляют такие упругие ветки, распорки, а сами прожигают все ниже и ниже. Я раз ему помогал, — он ткнул пальцем в сторону Ильи. — Это прямо труба! У меня бы ни за что терпения на такое не хватило. Хитрое дело.
На каждой лодке лежал полный набор снаряжения: три весла, несколько шестов. Примерив один из шестов в руке, Жереба буркнул:
— Жидковатые будут. Опять по себе делал.
Остался недоволен «бегун» и лодками:
— Что короткие-то такие?
— Э, паря, дерева больше нет, все свели. Худой дерево осталось, здесь больше нет, следующий год меня ниже ищи, там балаган ставить буду.
— До следующего года еще дожить надо, — проворчал Иван, все примериваясь к лодкам. Затем он кивнул на одну из них: — Вот эту возьму. Счас и опробую ее.
Мы столкнули лодку на воду, она оказалась не такая уж и тяжелая, Иван встал на корме и, сильно отталкиваясь шестом, повел ее против течения. А течение в этом месте было очень сильным, видно было как, напрягались мышцы Жеребы при каждом толчке. Сопровождая его взглядом, мы по тропе вернулись обратно к шалашу эвенка.
Причалив к берегу, Жереба смилостивился.
— Ладно, пойдет, — при этом он похлопал по плечу щуплого Илюшку. — Давай рассчитаемся.
Иван забрался куда-то в самую глубину своего наплечного чудовища и вытащил оттуда завернутые в целлофан несколько пачек денег. Илюшка деньги принял с несколько отрешенным видом, словно он ждал чего-то совсем другого.
— Вот змей! — рассмеялся Жереба и кивком головы показал нам на эвенка. — Вишь, застыл в стойке, как собака на дичь.
После этого он опять полез в свой безразмерный рюкзак и к нашему вящему удивлению извлек оттуда пятилитровую железную канистру. Илюшка прямо-таки засветился от радости, схватил канистру, прижал ее к груди и поспешил к своему балагану.
— Эй, Илюха, ну-ка, постой! — тормознул его Жереба. Подойдя вплотную к эвенку и глядя на него сверху вниз, он начал внушать ему. — За нами по следу идут нехорошие люди, зэки. Они хотят нас убить и завладеть золотом. Тебя, — он ткнул пальцем в грудь Ильи. — Тоже не пощадят, убьют. Так что собирайся, плыви домой. Дома спирт выпьешь.
