Андрея мы застали примерно там же, где и начинали свою удачную переправу. Он лежал на земле и, развернув ноги по всем требованиям устава при стрельбе лежа, тщательно целился. Выстрелив, он тут же скатился к нам и весело спросил:
— Ну что, все целы? Никого не зацепило?
— Нет, — нестройно ответили мы.
— Это хорошо. А теперь поищите-ка мне патроны.
И он снова начал карабкаться вверх. Пока мы шурудили в рюкзаках, Андрей выстрелил еще дважды, каждый раз меняя позицию.
— Ну что? — спросил он, спустившись к нам после очередного выстрела.
— Вот, это все, — ответил я, протягивая ему пригоршню патронов.
— Да, не густо. Ну что ж делать, давай хоть это.
Взяв штук пять патронов, Лейтенант опять начал карабкаться вверх. Движимый каким-то звериным чувством любопытства, я последовал за ним.
С точки зрения ведения боевых действий мы оказались в более выгодных условиях. Наш берег хоть и был пониже, но прямо на его гребне начинались заросли кедрового стланика, позволяющего Андрею до выстрела скрывать свою позицию. Единственным укрытием для наших «гончих» оказались те самые валуны внизу, у реки. Мало того что они не видели Андрея, так им еще приходилось стрелять снизу вверх, отчего страдал только каменистый склон да ветки стланика. Ну, а опасаться им было чего. Один из бандитов лежал на самом берегу, лицом вниз, и ноги его омывались речной водой. Судя по ящику на спине, это был радист. Там же, недалеко, валялся и его автомат.
— Пригнись, любопытный! — прикрикнул на меня Андрей и выстрелил в сторону явного движения за одним из камней. Пуля высекла из валуна сноп искр, зато весь берег ощетинился вспышками ответных выстрелов. Лейтенант схватил меня за шиворот, и таким дружным дуэтом мы скатились в ложбину. Ругаться он не стал. Лежа на спине, Андрей, как мне показалось, с каким-то удовольствием прислушивался к свисту пуль над головой.
— Слышишь? — спросил он, подняв большой палец. Я на всякий случай напрягся, но ничего не понял.
— Ни черта-то ты не слышишь, — засмеялся Андрей. — Они же одиночными палят, значит, и у них патронов не ахти как много.
— А здорово ты этого срезал.
— Первым же выстрелом. Сразу носом в песок сунулись, а то бы сделали из вас две порции форшмака.
Сказав это, он полез наверх, а я стал размышлять, что такое форшмак. Подумав, я решил, что это мясо, нашпигованное свинцом, но вот жарится оно или тушится, это надо было спросить у Лейтенанта.
А тот по-прежнему вел неторопливую перестрелку с соседним берегом. Скатившись в очередной раз вниз, он признался:
— Знаешь, Юрка, я и не думал ни когда, что это будет такой балдеж.
— Что именно? — не понял я.
— Ну вот это, — он неопределенно махнул рукой, но я понял, что он говорит про всю эту заваруху со стрельбой. — Понимаешь, я все эти дни чувствовал себя загнанной крысой. Все время этот страх, что нападут внезапно. А сейчас мы на равных, и пусть только попробуют сунуться через реку.
Вскоре стрельба с другого берега совсем скисла. Андрей по-прежнему не давал им высунуться из-за валунов. Но теперь на его выстрел отвечали двумя, максимум тремя пулями.
— Юр! — крикнул Андрей с гребня, перезарядив в очередной раз карабин. — Сколько патронов у тебя осталось?
— Шесть! — ответил я.
— Значит, семь, — отозвался Лейтенант, тщательно целясь.
Я торопливо поднялся к нему, затаив дыхание начал высматривать, куда попадет пуля. Андрей выстрелил, и я с удивлением заметил, как дернулся прямоугольник рации на спине мертвого радиста.
— Ну все, можно уходить, — сказал Лейтенант, переждав в укрытии ответные выстрелы.
— Почему? — удивился я.
— А ты посмотри, видишь камень, рядом с которым ты сидел? Вода поднялась более чем на метр. Вброд они уже не перейдут, по крайней мере здесь. Лодки у них нет, плот сделать не из чего. Пусть посидят, отдохнут.
Я еще раз выглянул и убедился, что Андрей прав. Камень, о который я опирался спиной, уже наполовину скрылся в воде. Подтопила река и труп радиста, тело его уже чуть покачивалось на волнах, и только тяжелая рация не давала ему отправиться в дальнее плавание к ледовитому океану.
Мы спустились к заскучавшему Павлу, подняли рюкзаки и распадками пошли дальше, своим курсом на Запад, прислушиваясь к редким выстрелам за спиной. В кого стреляли эти придурки, я не знаю.
