Отвалившись от последней кости, Андрей глянул на свои часы и благодушно заметил:
— Старик, наверное, уже там, на могиле Ивана.
— А он его сын, — не выдержал я. Павел и Андрей с недоверием посмотрели на меня, пришлось поведать им про наш с дедом ночной разговор.
— Да, если это так, то представляешь, с каким чувством он принимал нас? — поразился Андрей. — А он и виду не показал. Кремень дед, матерый мужичище.
— Сколько ему лет? — поинтересовался Павел.
Основываясь на воспоминаниях деда, общими усилиями насчитали ему не менее семидесяти трех лет и еще раз поразились его здоровью и силе.
— А он сегодня придет или нет? — спросил я Андрея.
Тот пожал плечами:
— Да ничего он не сказал.
— Все-таки опасно в тайге ночью, особенно рядом с этим ненормальным медведем, — невольно поежился я.
— Вот-вот, давайтека выпьем за то, чтобы деду повезло в тайге.
Это был лишь первый тост лейтенанта. Каким-то чудом они еще перестирали свои шмотки, но развешивать их для просушки уже пришлось мне, так как мои друзья в упор уже не видели не только собственное белье, но и друг друга. Это не помешало им продолжить «банкет» воспринимая друг друга больше на ощупь, и постоянно признаваясь во взаимном уважении к собеседнику.
К вечеру старик так и не пришел. Пока в печи сохранились угли, я приготовил и ужин. Как часто бывает после долгой голодухи, меня мучило постоянное беспокойство, что нам не хватит еды, и я чуть было сразу же не собрался готовить завтрак. Остановило меня только отсутствие пустой посуды.
Спать завалились рано, горячая печь так и манила к себе, так и звала прилечь и отдохнуть. Правда, мои поддатые друзья долго еще балабонили, наконец сон сморил и их.
Утром Андрей поднялся раньше всех, мало того, не дал он спать и нам.
— Подъем, разгильдяи! — с такими словами лейтенант растолкал нас в девятом часу утра. Узнав, сколько времени, я ужаснулся и, пригрозив угробить Андрея, перевернулся на другой бок.
— Подъем, рота! — снова рявкнул Лейтенант уже без шуток. — Хватит валяться, дел невпроворот.
— Да какие еще дела! — единодушно возмутились мы с Павлом.
— Простые. Штопать одежду, собирать рюкзаки, готовиться к дороге.
— Так дед еще не пришел! — попробовал возразить Павел. — Он же обещал проводить нас до перевалов.
— Ну и что? Время уходит, посмотри какая погода, как в сентябре. А что будет через день или два, ты знаешь? Вот и я не знаю. Придет дед, не придет — надо быть готовым к выходу. Может, его вообще уже мишка кушает, что же нам теперь, до весны его ждать? Слазьте! — решительно закончил он.
— С похмелюги, что ли, болеет? — предположил причину подобной активности Павел. У самого белоруса видок был далеко не блестящий. Но кое-как с помощью моченой брусники и китайского чая оба моих спутника приободрились. Пока я готовил завтрак, они занялись починкой снаряжения и белья. Павел совмещал полезное с приятным. Дед оставил ему какие-то корешки и травы, велел парить в настое больные ноги. Заварив все это в деревянной шайке, Павел устроился на солнышке, погрузил ноги в темное варево и принялся штопать свое белье. Запах от лечебной жидкости напоминал о нашем таежном чае, и Андрей даже пошутил:
— Ты потом смотри это добро не вылей. За обедом с медком выпьем.
За завтраком Андрей неожиданно спросил:
— Как думаете, мужики, где сейчас наши «друзья»?
— Какие? — не врубился сразу Павел.
— Те, что с Куцым, — пояснил я, сразу поняв, о чем говорит Лейтенант.
— А-а! Ну где-где, сидят там, за перевалом, ждут когда снег растает, — высказал свою версию Павел.
— А ты что это их вспомнил? — спросил я. — Соскучился, что ли?
— Да нет, просто таких попутчиков или не иметь совсем, или держать на расстоянии выстрела.
Невеселый разговор этот заглох сам собой, меня в тот момент больше интересовала судьба деда Игната. Слишком тревожным было это ожидание. Лишь в третьем часу дня мы совсем рядом услышали выстрел. Андрей и Павел находились в доме, а я около ручья, и расслышал то, чего они не могли слышать.
— Я слышал рев медведя! — крикнул я им.
— До выстрела? — торопилво спросил Андрей.
— После.
Лейтенант метнулся в дом и вернулся с карабином Жеребы.
