41
Правнук Мангаса Колорадаса
Его глаза, подумал Маккенна. Старая Малипаи предостерегала против остроты его глаз. Нужно отнять их, каким-то образом ослепить. Лишить его зрения. Убить глаза. В этом — единственный шанс.
Маккенна наклонился, наполняя ладони пылью. Тут он заметил оставшийся длинный конец лестницы каменного века, кусок продольного бруса фута в три длиной. Этим до великана апача можно было дотянуться скорее, чем пылью. К тому же с более безопасного расстояния, как раз вне досягаемости занесённого топора. Маккенна знал, что тот не станет метать топор. Во-первых, ему это было не нужно, а во-вторых, в случае промаха риск повредить его о ближние скалы был слишком велик. Так что он будет держать лезвие в руке. Следует, значит, упредить его первый удар, а о дальнейшем думать потом.
Белый золотодобытчик покрепче сжал в руках высохшее дерево. Быстро вышел вперёд на три шага, отдаляясь от Фрэнси, предоставляя ей шанс к спасению.
— Как только ударю его, — сказал он ей, — беги!
— Глен — нет, я не могу!
— Сможешь! Вниз по ступеням! — прошипел он ей, сгибаясь, по мере того как исполинский торс Хачиты нависал над ним. — Доберись до старухи… вниз по скале, к хижине… там ружья…
Хачита приблизился, и он взмахнул легчайшим обломком лестницы, молясь, чтоб удар пришёлся на десятую долю секунды раньше взмаха разящим лезвием. Получилось! Ссохшееся дерево пришлось воину по переносице, буквально взорвавшись на его лице. Кусочки дерева, пыль и осколки сгнившей дубинки произвели эффект пружинящей ветки, ударившей по незащищённым глазам. Хачита фыркнул, задохнувшись, острое лезвие скользнуло по спине Маккенны, пока тот отклонялся в сторону, а великан-мимбреньо остановился, протирая глаза и встряхивая огромной головой, точно ошеломлённый в гневе гризли, ужаленный невидимым шершнем. И как раз в этот миг Глен Маккенна, схватив две пригоршни скальной пыли, прыгнул, чтобы завершить ослепление индейца. Хачита, почуяв его рывок, мгновенно обернулся. Зрения у него осталась настолько, чтобы различить расплывчатый контур, и он разглядел приближение белого человека. Хачита вновь взмахнул топором, но прицел, сбитый слезами и сором, вновь оказался неточен. На этот раз рукоять топора и тыльная сторона руки на излёте задели Маккенну по плечу. Ощущение от удара было подобно эффекту скользящей пули, и рыжебородый горняк подумал, что грудина, всё ещё болевшая после револьверной) удара Пелона в Нечаянных Травах, теперь уж точно сломана. Но сила столкновения лишила Хачиту равновесия, слишком вынеся вперёд, так что ему пришлось инстинктивно схватиться левой рукой за землю, чтобы избежать падения. Воспользовавшись этим, Маккенна приблизился и высыпал пыль ему в глаза с молниеносностью и роковой точностью бандерильеро, проскользающего над смертоносными рогами быка.
Он превосходно нацелил свои бандерильи. Раскрытые ладони ударили грузного индейца по лицу, набив раскрошенного в порошок камня в глаза. И в тот же миг Маккенна перекатился через спину потерявшего равновесие великана, освобождаясь от него.
И тут, поднимаясь, он увидел, что Фрэнси Стэнтон по-прежнему сидит, скорчившись, у основания верхней площадки.
— Беги. Бога ради!.. — взмолился он и… замолчал.
Звук голоса, раскрыв ею местонахождение, заставил ослепшего Хачиту обернуться. Огромный индеец оказался перед горняком чуть ли не прежде того, как тот крикнул, предостерегая девушку. Маккенна, отчаянно уклоняясь в сторону, чтобы избегнуть вездесущих рук индейца, ощутил холодный ужас — даже лишённый зрения, Хачита был смертельно опасным противником. Он слышал чутко, как горный лев на охоте. Полагаясь лишь на звуки, издаваемые Маккенной, когда тот передвигался, он по-прежнему следил за белым человеком. Вернее, по-прежнему настигал его, рождая в преследуемом новые страхи. И, приближаясь, он по-прежнему держал в руке блестящий топор, уже поразивший Пелона Лопеса и Юного Мики Тиббса. И тут ярко вспыхнуло в мозгу: топор!
Да, топор! В нём теперь всё дело. Только в нём. Нужно отнять топор. Он уже отнял глаза, но не мог ничего поделать со слухом, и потому последним его шансом было одно — отнять топор.
