Четверг, 12 ноября 1970 года
Эйвери прибыл в Сакраменто с подлинниками писем и конвертов и с фотографией надписи, обнаруженной на столе в библиотеке. Моррил уже ждал в аэропорту. Он тут же приступил к предварительному просмотру. Увидев отпечатанные под копирку строки, эксперт озабоченно покачал головой. Моррил полагал, что определить тип машинки почти невозможно.[18]
Рукописные тексты он тоже воспринял весьма скептически и заявил, что на Зодиака это не похоже. Потом обратился к конверту и насторожился:
— А вот это совсем другое дело. — Эксперт внимательно вглядывался в конверт, чуть ли не обнюхивал его. — Да, одна и та же рука. Я оповещу Тоски и Армстронга.
Букву под заметкой Моррил определил как «z».
Но возбужденный открытием Эйвери тут же отправился в Сан-Франциско и первым успел сообщить новости Армстронгу. Подозрительный эксперт-профессионал Моррил на всякий случай взял образцы почерка и у самого журналиста-энтузиаста. Но Эйвери оказался чист.
Понедельник, 16 ноября 1970
Моррил сообщил Эйвери, что за четыре дня работы убедился: риверсайдские письма написаны Зодиаком. Той же рукой нацарапаны и строки на библиотечном столе.
Эйвери написал статью о своем визите в Риверсайд. «Кроникл» напечатала ее во вторник под названием «Еще один след Зодиака».
Кросс развернул следствие в полном объеме, однако не утратил доли здорового скептицизма.
— Ваш Зодиак всегда рвется к рекламе. Письма-то написаны через семь месяцев после убийства. Мой подозреваемый сидел в тюрьме, сейчас вышел под залог, но по делу Бэйтс на него не хватает доказательств. Кто бы этот Зодиак ни был, он мог узнать об убийстве девушки; мог узнать и что оно не раскрыто. И послать эти письма, не имея ничего общего с убийством. Бэйтс убита в октябре, а письма начали приходить в апреле. Ничто не мешает предположить, что убийцей вполне мог быть какой-то местный парень.
Четверг, 19 ноября 1970 года
Эйвери напечатал в газете статью о закрытой встрече в Риверсайде. Туда прибыли детективы из Сан-Франциско, Сакраменто и Напы. Девятичасовое совещание стало прямым результатом открытия Эйвери, которое он обозначил как «Риверсайдское звено».
По окончании встречи Кросс, Тоски, Нарлоу и Мел Николаи из Бюро криминалистической экспертизы не спешили делиться с прессой информацией. Эйвери смог разузнать, что «детективы сошлись во мнении, что Зодиак одно время был связан с Риверсайдом». Сесилия Энн Шепард, жертва нападения на озере Берьеса, училась в Риверсайде. Наиболее удивительным аспектом убийства Бэйтс казалась скромность Зодиака, не упускавшего возможности похвалиться своими «подвигами». Возможно, он тогда допустил в Риверсайде оплошность, оставил след, который мог его выдать?
«Настольное» сочинение Зодиака показывало, что он посещал библиотеку колледжа в Риверсайде до или после убийства. Буквы «r» и «h», казалось, представляли собой явный ляпсус преступника, если являлись его инициалами. Кто этот «r. h.»? А может, мы опять имеем дело со своеобразным юмором преступника и буквы расшифровываются, скажем, как «red hekking»?[19] Или это обозначение резус-фактора крови (RH)?
Вторник, 24 ноября 1970 года
Двенадцать дней назад Моррил получил от полиции Риверсайда образцы почерка человека, подозреваемого в убийстве Чери Джо Бэйтс. Он закончил их обследование и пришел к выводу, что о совпадении не может быть и речи.
Пятница, 27 ноября 1970 года
Полиция объявила о выводах Моррила: «Государственный эксперт штата исследовал образцы почерка главного подозреваемого по делу Бэйтс и пришел к выводу, что он не является Зодиаком».
Это, однако, не означало снятия с него подозрений в убийстве девушки.
Понедельник, 15 марта 1971 года
После получения от Зодиака открытки с угрозой Пол Эйвери не раз появлялся на телеэкране и вовсю издевался над убийцей. В качестве моральной поддержки он использовал пистолет калибра 0,38, чувствуя под мышкой приятную тяжесть оружия, спрятанного в кобуре. 3 января 1971 года журналист впервые вытащил пистолет, защищая какого-то бродягу от хулиганов, и тут у него появились сомнения.
— Если таскаешь с собой пистолет, обязательно влипнешь в ситуацию, когда его придется использовать, — пожаловался мне Эйвери. — И я с ним расстался, — вздохнул он, как будто с сожалением.
