Знание-сила, 2005 № 07 (937) - страница 6

И, наконец, есть еще «умная пыль». Размеры этой пыли уже приближаются к настоящей пылинке. В каждой такой пылинке (сегодня она еще имеет размеры типичного рисового зерна) имеется микропроцессор (чип), который поглощает направленную на него радиоволну и под ее воздействием испускает соответствующий сигнал — например, идентификационный номер. Такая «умная пыль» уже используется в магазинах торговой компании «Вол-Март» для слежения за своими товарами. Фирма «Бритиш петролеум» применяет чипы в своих бензовозах, чтобы следить за маршрутом и действиями водителей. Кое-где это даже вызывает нарекания, но фирмы утверждают, что новая технология служит исключительно целям безопасности. Менее спорные применения «умной пыли»: управление освещением в одном из зданий Чикаго, слежение за температурой и давлением на одной из станций лондонского метро и измерение сейсмических колебаний в одном из зданий города Беркли в Калифорнии.

В перспективе возможности применения «умной пыли» для непрерывного технического контроля представляются неисчерпаемыми. Быть может, самый впечатляющий пример здесь — это танкер «Лох Раннон» той же компании «Бритиш петролеум». В различных его местах расположены 160 «умных пылинок», каждая из которых содержит собственный источник питания (микробатарейку), микропроцессор и двухстороннее радио (приемник и передатчик). Они непрерывно измеряют и так же непрерывно передают контрольной системе данные о состоянии (вибрации, температуре, давлении) машин и компрессоров судна. Миниатюрность этих устройств делает их незаменимыми там, где возможности контроля ограничены малостью объема. Так, разрабатывается «умная пыль», которая сможет следить за температурой и влажностью в компьютерных устройствах, что позволит непрерывно регулировать их охлаждение или подогрев. Другое достоинство «умной пыли» — возможность покрывать ею (то есть контролировать) большие площади, например, целые здания, корабли или аэродромы. Пока что самое большое пробное испытание такого рода было проведено только в университете штата Огайо, где создали систему из 10 тысяч «умных пылинок» для защиты армейского полигона. Тем не менее, представляется, что главное еще впереди. Если мы хотим закончить в том же научно-фантастическом ключе, в котором начали, то следует вспомнить роман Станислава Лема «Рекогносцировка», где невидимые «умные пылинки» окружают защитным облаком каждого жителя планеты, непрерывно следя за его безопасностью и здоровьем, и приходят на помощь в случае любой надобности. В пределе — даже мгновенно покрывая его пуленепробиваемым слоем.

Илья Абель

Мне важно было своими фотографиями, выставкой «Граффомания», которая уместно прошла в Музее архитектуры, привлечь внимание к феномену граффити, чтобы можно было его проанализировать и осознать близко к его содержанию.

Илья Викторов Из телевизионного интервью

Граффити есть реальность, есть социально-культурная данность особого рода, имеющая как минимум полувековую историю, если отсчитывать ее от движения панков и хиппи, от фестиваля в Вудстоке, от рок-фестивалей разных направлений, от андеграундного мышления и стиля жизни.

Граффити есть и его вроде бы нет, поскольку будучи невыговоренным явлением, оно как бы и не существует. Искусствоведы не опускаются до того, чтобы чересчур всерьез говорить об этом, хотя рисование на стенах домов, заборах и станциях метро для немногих стало профессией, для многих — имитацией и сублимацией творчества. Да и те, кто занимается граффити, исходя из своих принципов и своеобразия собственного творчества, не стремятся выходить из тени, где спокойнее и приемлемее им находиться. Любая попытка формализации чего бы то ни было в этой деятельности — за пределами интересов авторов граффити, поскольку они по сути своего творчества хотят быть как будто бы вне общества.

Необходим значительный кураж, чтобы не только быть в граффити самим собой, но и изучать граффити с разных точек зрения. Нужна дистанция, умение абстрагироваться от любования этими закорючками и цветовыми извивами и независимость от предубеждения и наукообразия при наличии любви к тому, что захочется изучать. А это может стать поводом для академического экскурса. Вот и возникает парадокс: одно и то же есть, и его нет.