Знание-сила, 2004 № 01 (919) - страница 39

Вопреки научному запрету, новые микробы — их назвали "нанобами" — спокойно живут и плодятся в стенах лаборатории, образуя огромные — по их меркам — колонии. Именно это свойство — умение жить коллективно — и дает ответ на вопрос, почему, вопреки своим крохотным размерам, "нанобы" вполне жизнеспособны. "В своих колониях они распределяют среди себе подобных функции обмена веществ. Значит, отдельный индивид может игнорировать некие жизненно важные функции. За него их выполнят другие" — рассуждает Филиппа Уине.

Итак, "предела совершенству нет", и можно быть очень маленьким, но держаться сообща и вести себя, как части единого организма. Возможно, делают вывод энтузиасты, жизнь на Марсе есть, но представлена она именно наноорганизмами.

Геннадий Горелик

Эль Лисицкий. "Татлин за работой"

С Виктором Яковлевичем Френкелем я познакомился весной 1977 года у входа в Храм истории науки. Впрочем, тогда даже в шутку я не употребил бы такое выражение. Из университетского курса истории физики у меня осталось унылое ощущение от пыльных неуклюжих приборов, которые почему-то достают из подвала и разглядывают с усердием, достойным лучшего применения. Да, с помощью этих штук когда-то добыли несколько крупиц научного знания, ну и что?! Добыли, и ладно. Проехали. Нас ждут новые загадки природы! Волнуют и манят.

Итак, в моем тогдашнем представлении невзрачная дверь с табличкой "история физики" вела в подвал Храма науки, и я у этой двери оказался только потому, что все другие — парадные — двери в этот храм для меня закрылись.

Хорошо еше, что в науке меня тог-. да интересовала проблема с загадочной историей — проблема размерности пространства. Простейшее количественное свойство наблюдаемого физического мира — его три измерения. Этот простой физический факт имел весьма математический вкус и странную родословную. Ведь свойство трехмерности было известно еще древним грекам, уверенным, что свойства пространства на сколь угодно малых расстояниях такие же, как и на уровне обыденной жизни. Думать так в век квантовой физики уже было невозможно. Ну, а как можно?

Из ученых книг я узнал, что физический вопрос о числе измерений впервые грамотно задал в 1917 году — через два тысячелетия после древних греков — Пауль Эренфест. Соответствующий том "Трудов Амстердамской академии наук" вполне подтвердил это, но не дал никакого намека, почему вдруг именно тогда и именно этот физик задал сам вопрос. Это я и решил выяснить, когда понадобилось придумать себе первую тему историко-научного исследования. Вполне могло быть, конечно, что никакого исследования и не понадобится, что биографы Эренфеста уже все знали про его работу о размерности пространства.

Библиотечный каталог сразу же показал, что главный и по существу единственный биограф Эренфеста в России — В.Я. Френкель. Я стал внимательно читать его книгу и ничего не нашел о занимавшей меня работе. Но причин жалеть о потерянном времени не было — книга познакомила с человеком, имя которого до того было лишь частью физических названий. Личность физика оказалась на редкость симпатичной — яркий творческий запал, несговорчивая совесть, чистая и ранимая душа. И кроме всего, в этой душе австрийско-еврейского происхождения ощущался изрядный российский элемент: Эренфест женился на русской Татьяне, пять лет прожил в России и успел за это время получить русское имя-отчество — Павел Сигизмундович.

Закрывая книгу, я думал уже не просто о происхождении любопытной работы, но и об ее симпатичном авторе, с которым только что лично познакомился. Знакомством этим я, конечно, был обязан автору книги — Виктору Яковлевичу Френкелю. Когда чувство благодарности улеглось, я решился написать ему письмо — может быть, он все же что-то знает о статье Эренфеста 1917 гола.

Письмо было неприлично длинным для первого обращения зеленого начинающего к маститому историку. Но очень уж хотелось задать все придуманные вопросы и лаже предложить скороспелые ответы на некоторые из них.

Ответ пришел на удивление скоро. "Третьего дня получил Ваше письмо, откладывал ответ на него, полагая, что скоро поправлюсь и, побывав в Институте, взгляну на работу, о которой Вы пишете. Но поскольку не знаю, когда выйду из дому, решил ответить Вам сейчас, тем более, что, видимо, само знакомство с работой о трехмерности пространства мало что добавит.