С Сашей Виленкиным и другими ребятами из 27-й школы — Димой Ефремовым (сейчас в США), Юрой Забродским (сейчас в Канаде) и Сашей Рожавским — я познакомился и подружился в университете. Когда на втором курсе нас распределяли по специальности, именно под влиянием Саши я выбрал кафедру теорфизики, она называлась тогда кафедрой статистической физики и термодинамики и была одной из самых сильных в Союзе. Ее основал и до 1968 года ею руководил академик Илья Михайлович Л ифшиц, удостоенный в 1967 году Ленинской премии за создание электронной теории металлов. Лекции нам читали такие выдающиеся ученые, как Арнольд Маркович Косевич, Эммануил Айзикович Канер, Моисей Исаакович Каганов (сейчас в США), Валентин Григорьевич Песчанский, Виктор Моисеевич Цукерник (сейчас в Израиле), Владимир Петрович Галайко, Игорь Иванович Фалько (сейчас в Германии).
Кстати, Э.А. Канер, возглавлявший одновременно отдел в Институте радиофизики и электроники, стал потом у Саши научным руководителем дипломной работы. Она была посвящена эффекту рассеяния электронов на поверхности металла и в соавторстве была опубликована в ЖЭТФе. На третьем курсе Саша познакомился с молодым талантливым физиком Петром Ивановичем Фоминым, который работал тогда в УФТИ и увлек его своими идеями квантового подхода к гравитации и космологии (сейчас это член-корреспондент НАНУ, сотрудник Института теоретической физики в Киеве).
Все годы учебы в университете Саша был отличником. Он жил на улице Свердлова в коммуналке, в одной комнате с родителями и маленькой сестрой. Работать и учиться в такой обстановке не просто, но он выработал в себе умение концентрироваться в любой обстановке. Часто его можно было видеть погруженным в размышления в самой, казалось бы, неподходящей обстановке — на вечеринке, в очереди, в толпе. Он даже завел специальную записную книжку, куда заносил свои мысли, хотя память у него была прекрасная. Я помню, как университетские психологи попросили как-то нескольких студентов, в том числе нас с Сашей, принять участие в эксперименте на запоминание совершенно бессмысленных звукосочетаний. Из всех участников у него оказались самые лучшие показатели.
Только не подумайте, что он слыл «букой», человеком «не от мира сего». Да, он был не очень разговорчивым, его нельзя было назвать «душой компании», но он отличался хорошим чувством юмора, охотно шутил в обществе близких друзей.
Например, как-то Саша достал редкую тогда книгу Зигмунда Фрейда «Лекции по введению в психоанализ», где, в частности, шла речь о сновидениях как проявлении подсознательной жизни человека. Мы изучили этот труд и в качестве, как сейчас бы сказали молодые, прикола с большим успехом «трактовали» сновидения своим однокурсникам и однокурсницам. На четвертом курсе Саша уговорил меня пойти в университет на праздничный вечер, что вообще-то было для него нехарактерно. Оказалось, ради встречи с понравившейся ему девочкой Леной с биофака. Мы исполняли свой привычный «номер» — толковали Ленины сновидения, и в это время к нам подошла ее подруга, которая потом стала моей женой. Конечно, Саша был свидетелем на нашей свадьбе.
Хотя с тех пор прошло уже почти три десятилетия, многие эпизоды стоят у меня перед глазами. Например, мы часто играли с Сашей в шахматы, причем не на результат, а на качество. Если кто-то делал ошибку, то ее прощали и вместе разбирали, как продолжить партию лучшим образом. В связи с этим он вспоминал Эйнштейна, который не любил шахматы за дух соперничества. А однажды на какой-то студенческой вечеринке в связи со своей влюбленностью он первый и последний раз за время нашей дружбы спел мне тихо, почти на ухо, «Надежды маленькой оркестрик под управлением любви» Окуджавы.
Мы учились с большим увлечением. Вопросы, связанные с будущим трудоустройством, стали всплывать в нашем сознании только на последнем курсе. Профессор Э.А. Канер хотел взять Сашу научным сотрудником в теоротдел ИРЭ АН УССР, но у него не получилось. Тогда он решил взять его к себе в аспирантуру, Саша уже сдал все необходимые экзамены, но аспирантуру... ликвидировали. Его хотел взять в университет тогдашний заведующий кафедрой теорфизики Игорь Фалъко, но хлопоты были безуспешными. Безрезультатными оказались также все попытки ряда видных ученых устроить Сашу в Физико-технический институт низких температур. Удивительным образом перед Виленкиным закрывались все двери! Позже в одном из своих интервью для зарубежной прессы Саша говорил, что таким образом ему мстило КГБ, поскольку он отказался стать осведомителем. Но тогда я этого не знал.
