Кто учил будущего выдающегося космолога? Догадывался кто-нибудь в те далекие годы о мере его одаренности? Почему он не смог найти себе применение на родине? Ответы на эти вопросы я и искала у друзей его школьных и студенческих лет, которые до сих пор хорошо помнят Сашу, хотя со времени его отъезда прошло уже почти тридцать лет и впоследствии он в Харьков не приезжал ни разу.
Александр Пест:
«Мы все бредили физикой»
(Кандидат педагогических наук, заведует созданной им в Харьковском национальном университете лабораторией методики преподавания физики в средней школе, автор учебника «Азбука физики для малышей». Научные интересы — раннее обучение физике, проблемы моделирования в обучении, физический эксперимент в школе)
Мы с Сашей учились в знаменитой тогда физико-математической школе № 27, которая была организована совместными усилиями Харьковского государственного университета и Украинского физико-технического института. Здесь все было иначе, чем в обычных школах, — другие программы, учебники, прекрасно оборудованные физические лаборатории, молодые ученые в качестве преподавателей и ученики, знобленные в физику и математику.
Прекрасно помню, как мы ходили на экскурсию в легендарный УФТИ, который тогда был сверхсекретной организацией. Сам Антон Карлович Вальтер, один из основоположников научной школы ядерной физики, встречал нас тогда в своем кабинете, а потом водил по институту, все рассказывал и показывал. А с каким энтузиазмом мы слушали лекцию о достижениях физики ученого с мировым именем Моисея Исааковича Каганова, который сказал нам: «Ребята, в физике уже очень много сделано, но за пределами познанного остались ешс космология, а также мир атомов и суперэлементарных частиц. Это останется на вашу долю».
Может быть, Саша тогда и заинтересовался космологией? Кстати, Моисей Исаакович создал в ту пору при городском обществе «Знание» очень популярный в городе Клуб любителей фантастики, где среди прочих обсуждалась и тема «Можно ли вычислить возраст Вселенной?».
Несмотря на напряженную учебу, мы не замыкались только на науке — занимались спортом, часто ходили всем классом в театры и на концерты, прекрасно знали литературу, увлекались поэзией Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама. В школе часто устраивались конкурсы на лучшего чтеца, помню, как я читал там стихотворение Бориса Чичибабина «Мороз и солнце».
В школе вообще было много одаренных ребят. Например, с нами учился Сережа Кравцов, который тоже мог стать физиком высочайшего уровня. В выпускном классе он получил приглашение на учебу в Московский физико-технический институт лично от Петра Леонидовича Капицы и одновременно с этим — звание мастера спорта в велоспорте. Сережа выбрал спорт и потом не единожды был призером чемпионатов мира.
Нов основном мы просто бредили точными науками. Харьков был тогда одной из мировых столиц физики — здесь было осуществлено расщепление ядра, по его улицам ходили Нильс Бор, Дирак, Гейзенберг, Ландау, Лившиц. Синельников... Затаив дыхание, мы смотрели фильмы о физиках — «9 дней одного года», «Еще раз про любовь», читали книги о них. После окончания школы чуть ли не всем школьным выпуском поступили в университет.
Сейчас 27-я школа стала лицеем. Здесь сохраняются многие замечательные традиции, хотя уровень обучения все-таки падает, по-другому и быть не может, если страна стоит на коленях. Другое дело, что темпы этого падения все-таки намного меньше, чем в любой другой школе Харькова. Очень многие выпускники прошлых лет уехали из Украины, работают в научных центрах Англии, Германии, Франции, США, Канады. Сейчас даже создан международный фонд выпускников «Лицей-27», который учредил наш бывший учитель математики Аркадий Владимирович Столин. А нынешние ученики, даже самые одаренные, в науку часто не идут.
Владимир Гвоздиков:
«Его просто вытолкнули из страны»
(Доктор физико-математических наук, профессор кафедры теоретической физики ХНУ. Научные интересы: сверхпроводимость, квантово-осициляционные эффекты, низкоразмерные системы, то есть физика конденсированного состояния)
