Знание-сила, 2003 № 08 (914) - страница 53

«Аксакал, Нехорошо поступаешь».

Трубач отличный малый, настоящий человек. Много не спрашивает, делает свое дело. Дали трубу, пошел с ней. А в чужом краю, когда командира убили, показал себя как герой. Все серьезно, как груз 200 из Урус-Мартана. В дыму и пламени прижал к губам трубу и запел «Батяня комбат». За ним весь полк пошел. Такая лубочная картинка. Ужас.

У Галича есть строчки: «И какая, к чертям, труба и какая, к чертям, судьба? Мне б частушкой по струнам влет, да гитара, как видно, врет».

Это полемика с темой трубача, в том числе у Окуджавы, хоть у него образ радикально иной, чем у физиков- лириков. Там трубач выводит Интернационал, у Окуджавы — «самую главную песенку, которую спеть я не смог». И не в чужом краю, а «на скрещеньях дорог», напоминающих пастернаковские «скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья». Грамматические формы трубы у Окуджавы перекликаются с пастернаковскими формами судьбы. Глубокая линия.

И тем не менее там, где искусство становится идеологией (знак неважен), трубач Окуджавы и трубач Сережи Крылова в чем-то дальние родственники. Тут мне сложно, с трубачами у меня проблемы. Многое привязывает к стихам Окуджавы, а линия «избранных», трубачей, идет мимо, здесь разлом какой-то. Приходится уточнять. Не специально. Так получается.

Ирина Прусс

Леонид Ламм. Из серии «Архипелаг ГУЛаг», 1975 г.

Подведены итоги четвертого Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников, организованного историко-просветительским и правозащитным обществом «Мемориал».

На этот раз церемония проходила не в привычном Театре Образцова, а там, где, наверное, и должна была проходить, — в Историческом музее. В небольшом зале мест явно не хватало; героев торжества рассадили на боковых хорах и лестницах.

— А телевизоры зачем?

— Не знаю...

Потом приглушили свет, и в зал ворвался поезд. Он двигался из старинных кадров хроники с экранов двух огромных телевизоров прямо на нас, и дамы в длинных платьях с буфами на рукавах, в огромных шляпах с клумбами цветов, не обращая на нас никакого внимания, подавали обтянутые перчатками ручки кавалерам, чтобы подняться в вагон. Поезд шел и шел, постукивая на стыках рельс и постепенно преображаясь, принимая все более современный вид; дам сменили красноармейцы, мешочники, студенты из стройотрядов, и кто-то бормотал, подталкивая соседа: «Посмотри, Латынина какая тут молоденькая»...

Метафору «поезда, идущего из прошлого в будущее», не обошел, кажется, ни один из выступавших.

Работ на ежегодный мемориальский конкурс пришло еще больше, чем на предыдущий: 2960 из 1024 городов и сел страны. Опять, как и прежде, в основном из провинции: в 2002 году лишь одна работа была московской. Эту закономерность, что историческими исследованиями занимаются старшеклассники в основном из сел, поселков, маленьких городов, знают во всех европейских странах, включенных в сеть «Евростори» (кстати, теперь и российский конкурс включился в эту сеть, мы обмениваемся материалами и методиками с организаторами подобных конкурсов в пятнадцати странах мира, и несколько победителей конкурса поедут в летнюю школу «Евростори» в Германию и другие страны). Но закономерность закономерностью, а наши расстояния никому из них не снились — председатель Оргкомитета Ирина Щербакова не зря благодарила координаторов конкурса в регионах, немалая их заслуга в том, что о нем вообще узнают в деревнях, название которых многие услышали впервые в жизни, что туда доходят всяческие пособия...

— Говорят: почему так мрачно, почему у вас идет один негатив?! Это, наверное, влияние «Мемориала», ведь он — основной организатор конкурса, — говорил председатель жюри, известный краевед, академик Сигурд Шмидт. — Частично, наверное, да.

А действительно: темы в основном самые что ни на есть «мемориальские». «Портрет на фоне событий местного значения» — это о священнике одного из сел Воронежской губернии; «Следы еврейской общины в городе Борисоглебске» — работа начинается с описания заброшенного еврейского кладбища; «Последний герой забытой войны. Правда и ложь истории» — это о конфликте на озере Хасан, кровавом, но не победоносном; «Донос как способ взаимоотношений человека с властью» — это о доносах двадцатых — сороковых годов в Челябинске и Челябинской области; «Шакур Рахимов — король конокрадов?» — о псевдобанде, добросовестно уничтоженной доблестными чекистами... Это только работы, занявшие первое место, а из почти трех тысяч присланных на конкурс исследований большинство — об истории своей семьи (так или иначе, в том или ином виде репрессии коснулись каждой из них, чаше всего — во время раскулачивания) и по теме «Человек и война», причем от конкурса к конкурсу все больше работ о войнах афганской и чеченских.