Знание-сила, 2003 № 04 (910) - страница 32
Впрочем, более уместную параллель я вижу не в столетнем удалении, а на расстоянии примерно в радиус Земли — там, где без перевода понятен афоризм Френсиса Бэкона «Knowledge itself is power». Во всяком случае, об этой параллели я могу говорить, основываясь не только на теоретических знаниях, но и на собственном практическом опыте.
Имя Берна Дибнера незаслуженно мало известно в России (и потому материал о нем помещен в этом номере). Это — американский электроинженер, изобретатель, предприниматель, библиофил, историк науки и филантроп. Именно в такой последовательности он обнаруживал в себе эти шесть призваний и делал их своими профессиями. Путь этот занял у него почти семь десятилетий.
В начале 20-х годов он начал свою инженерную карьеру, занимаясь электрификацией. Сделал при этом электротехнические изобретения и для их воплощения основал в 1924 году компанию. Уже знакомой нам вехой в его предпринимательской биографии стал в 1961 году выход компании на Нью-Йоркскую биржу. Без отрыва от предпринимательства он с 30-х годов стал собирать книги по истории науки и сам занялся исследованиями в этой области. А венцом его филантропической деятельности стало создание Института истории науки и техники — единственного в своем роде. Этот институт проводит ежегодный конкурс среди историков науки всего мира, победители которого — около 25 человек — получают годовую стипендию и прекрасные условия для работы над своими проектами. Пишу это со знанием дела, поскольку сам провел год в этом институте, расположенном в Бостоне, на территории одного из крупнейших научно-технических центров США, — Массачусетского института технологии (MIT). При этом я убедился в работоспособности последнего изобретения Берна Дибнера и в его предпринимательском даре, раз ему удалось воплотить свое изобретение.
Желающие могут составить собственное мнение, посетив Дибнеровский институт виртуально http://dibinst.rnit.edu/ или — выиграв конкурс — реально.
И все же при всей моей пристрастности к истории науки и при всем сходстве профессиональных биографий двух инженеров-изобретателей-предпринимателей и филантропов, я бы не стал советовать Дмитрию Зимину воплощать его любовь к науке в создание подобного центра истории науки в России. Есть гораздо более насущные нужды в стране, где тиражи научно-популярных журналов упали в сотню раз и в еще большее число вырос тираж гороскопов.
Ведь наука — это не только главный движитель цивилизации. Это еще живой и успешный образец поиска истины. Поиска совместного и самоуправляемого, свободного и подчиняющегося опыту. Замечательно уже то, что такой поиск возможен. И обществу в целом полезно знакомиться и с самим этим поиском, и с его результатами. Тогда будет легче искать истины общественной жизни, легче строить общественную жизнь на основе самоуправления, свободы и уважения к реальности. Недаром же гуманитарный физик Андрей Сахаров верил, что наука — важнейшая часть цивилизации.
При нынешнем состоянии российского общества дело популяризации науки требует очень изобретательного и крупного предпринимательства. Путь, на который Берну Дибнеру понадобилось почти сорок лет, Дмитрий Зимин прошел за четыре года. Раз так, то, может, он преуспеет и в своем некоммерческом предпринимательстве?
Берн Дибнер (1897-1988)
Наука — это новая общественная сила. Она бросает дерзкий вызов и одновременно обещает могущество и благосостояние, немыслимые ни для какой другой общественной силы. Хотя некоторые видят в науке предвестие унылой однородности и полного разрушения, она растет в энергии и широте охвата. Понимать науку — значит знать ее динамичную историю.
Берн Дибнер. «Герольды науки», 1955
Инженер, изобретатель предприниматель, библиофил, историк науки и филантроп — все эти шесть призваний и профессий поместились в жизни Берна Дибнера. И еще 24 патента на изобретения в электротехнике.
И десятки работ по истории науки и техники, среди героев которых — Леонардо да Винчи, Фарадей, Вольта, Рентген.
Когда видишь фото этого американского джентльмена аристократической наружности, трудно поверить, что в семь лет он не знал ни слова по- английски, что рос он в многодетной — совсем не аристократической — иммигрантской семье и что возможность получить высшее образование ему дал... несчастный случай на производстве, точнее, денежная компенсация за этот счастливо-несчастный случай.
