Знание-сила, 2003 № 04 (910) - страница 11

Это позволяло «отсечь» от кровопролитной войны первые полгода существования Советской власти и «списать» всю вину на «интервентов», выступивших своеобразным общественным детонатором российской контрреволюции.

Но куда тогда вписать, например, атамана А.И. Дутова и его оренбургских казаков, еще в ноябре 1917 года свергших Советскую власть на Южном Урале; куда вписать только что сформированную Добровольческую армию генералов М. Алексеева и Л. Корнилова, которая была создана уже в начале ноября 1917 года и в те же дни включилась в вооруженную борьбу с большевиками? Куда вписать многочисленные антибольшевистские выступления конца зимы — начала весны 1918 года, принявшие столь массовый характер, что в ряде губерний они просто смели Советскую властъ еще до прихода Белых армий?

Список можно было бы продолжить. Но изначальную точку вооруженного гражданского конфликта стоит искать в иной плоскости. А именно — в побудительных мотивах, подтолкнувших российское общество к кровопролитию и взаимному самоуничтожению.

О причинах Гражданской войны сказано много. Но, думается, ближе всех к истине стоял Владимир Набоков, эмигрант поневоле: «Одни бьются за призрак прошлого, другие за призрак будущего».

Второе десятилетие XX века началось для России выплеском противоречий и проблем, охвативших все стороны общественной жизни, — экономику, социальную, культурную и политическую сферы. Государственная модель Российской империи отжила свое, социальные противоречия можно было снять только новыми решениями. Оригинальных и самых радикальных подходов к решению своих проблем требовали и сами россияне, коренным образом поменявшие свои взгляды на окружающий мир. И тому были свои причины.

Последней каплей, павшей на чашу весов судьбы России, стала Первая мировая война, создавшая — в лице солдат-фронтовиков — детонирующий элемент, который и привел в действие весь механизм общественного недовольства ситуацией в стране. Мировая война разрушила последние преграды, сдерживавшие первобытную натуру человека, его животные инстинкты, страх перед возможностью наказания, уважения к закону, традициям, религии, к заветам предков и «родным пепелищам».

С Первой мировой войны домой пришел человек, видевший лишь одну возможность решить все свои проблемы, и такой возможностью была революция.

Подобное средство было единственным и в арсенале большевиков, стремящихся перестроить мир. Насилие просматривалось в каждом их шаге, будь то национализация промышленности, ликвидация свободной торговли, цензура печати или отношения государства с деревней.

Но самая главная роль насилию отводилась в процессе «перековки» человека, всего общества.

Процесс «перековки» начался как раз с 25 октября (7 ноября) 1917 года, когда большевики во всеуслышание заявили, что готовы ради создания нового человека, нового мировоззрения положить на алтарь революции миллионы жизней, не останавливаясь перед насилием над личностью.

Плакат художника В.И. Дени, 1920 год

Объектом кровавого спора крестьян с большевиками была не только продразверстка. Крестьяне верили, что революция принесла им свободу. Идея свободы, воспринятой как воля вольная, всколыхнула крестьянскую Россию.

Из книги М. Геллера и А. Некрича «Утопия у власти»

Первой жертвой большевистского насилия как движущей силы социальной революции пал товарищ (заместитель) военного министра князь Туманов. Его арестовали в Зимнем дворце и вместе с другими министерскими чиновниками отправили в Петропавловскую крепость. Но до тюрьмы не довели. Матросы закололи князя и сбросили тело в Неву.

Причина агрессивности матросов крылась не в стремлении уничтожить потенциального противника (Туманов не был даже вооружен), а в реакции на те разговоры, которые вел князь, пока его вели из Зимнего в Петропавловку: он пытался объяснить конвоирам всю пагубность идей насильственного переустройства мира.

Дальше вал насилия шел по нарастающей — от единичных случаев террора (от убийства бывших депутатов Государственной думы Ф. Кокошкина и А. Шингарева) через «первую красногвардейскую атаку на капитал» к массовым проявлениям против социальных групп и сословий — помещиков, офицерства, казаков, промышленников, банкиров и интеллигенции. Уже в декабре 1917 года в декретах Советской власти появляется определение, под которое (на протяжении всех последующих семидесяти лет Советской власти) подпадали все несогласные, недовольные и сомневающиеся, — «враг народа». Была создана структура, отвечающая за уничтожение «врагов» в рамках кампании «красного террора».