Между прочим, довольно рискованные игры тоже не свидетельствуют о заимствованной у телевизора распущенности – чаще всего это очень древние и!ры, известные всем фольклористам (кстати, слухи о полном целомудрия поведении деревенских девушек в давние времена очень сильно преувеличены). Подолы девушкам задирали испокон веку на святках, под юбки заглядывали на качелях, что не лишало приятности это занятие и не заставляло его прекратить.
О поцелуях в девичьей среде говорят много и подробно, и не только сплетничают Надо же выяснить, как это положено делать: куда девать нос, 1убы раскрывать или, наоборот, держать плотно сомкнутыми. Надо как следует потренироваться, чтобы не ударить в грязь перед любимым на всю жизнь мальчиком – тренируются на своей руке, на зеркале, старшие девочки демонстрируют свой опыт младшим.
Первый поцелуй, как правило, поступок чисто социокультурный – его совершают абсолютно сознательно и прежде всего для укрепления или повышения своего статуса. Удовольствия он обычно не приносит, но волнуются они при этом до дрожи в коленках, и очень боятся не соответствовать ожиданиям мальчика и «взрослым» нормам. Зато теперь можно с ложной скромностью отказаться от чести посидеть на картах перед гаданием: сидеть должна нецелованная девочка. Позже игры с поцелуями становятся излюбленными; их очень много, среди них есть совсем старинные и просто старые, вроде «фантов». Перенимают их младшие поколения у старших, часто привозят из пионерских лагерей.
Очень, очень сомнительно…
Первая реакция практически всех моих знакомых на это исследование – недоверие. Прежде всего – обозначенной воспоминаниями хронологии событий: «Ну, как в 15 лет можно верить, что дети появляются от поцелуев? Да в школе к этому времени уже проходят анатомию, можно разобраться, если все это их интересует. Это не просто задержка развития , это кретинизм какой-то…»
Я по отношению к научным исследованиям исхожу из презумпции добросовестности. Конечно, девушек могла и память подвести, особенно когда речь идет о вещах столь щекотливых и не потерявших ни своей притягательности, ни жесткой нормированности. Но десять тысяч рукописных страниц – солидное свидетельство нравов среды и принятых в ней правил, даже если в угоду им кто-нибудь из девушек слегка сдвинул хронологию. По-моему, они недвусмысленно говорят о том, что в этой среде никакой сексуальной революции не было.
Дело ведь не в том, насколько лукавила та или иная девушка в своих воспоминаниях; и не в том, что, по всей вероятности, наиболее «продвинутые» студентки откликнулись на просьбу преподавателя пустой и краткой отпиской. И те, и другие имеют одни и те же представления о том, «как надо» вести себя в этой сфере, когда «правильно» становиться достаточно осведомленной, в чем допустимо признаваться, а о чем категорически нельзя упоминать даже анонимно (хотя, кажется, многие были откровенны безгранично).
Революция начинается с того, что опрокидываются нормы, то, в чем с гордостью признавались вчера, становится стыдным – и наоборот.
Многие усомнились и в том, что архаика в девическом сознании столь решительно побеждает современность, в том числе – и особенно – влияние телевидения. Естественнее было бы, на их взгляд, наблюдать не столь неоспоримую победу, а болезненное столкновение двух культур, двух систем представлений и ценностей. Наверное, для этого девических исповедей недостаточно, нужны другие методы исследований. Что ж, раз возникла идея этим заняться – Шадрине кое исследование уже было не напрасным. Оно сделало главное: удивило и обратило внимание на молчаливо обходимую нами сферу, показав, что ее можно и очень интересно изучать.
В этом собрании рукописей был еще один сюжет, который задел меня настолько, что я не Moiy его обойти – и обойтись без довольно обширного цитирования.
Садизм ханжества
Не берусь объяснять такую закономерность, но ханжеское общество обычно проявляет склонность к жестокости. То есть, воспитывая своих детей в крайней невинности, в определенных случаях оно по отношению к ним же идет на крайне жестокое, циничное насилие. Будто бы провозглашая всеобщее обязательное целомудрие, общество само не слишком в это верит и при случае не прочь вывести вечно подозреваемых на чистую воду…
