Знание-сила, 2001 № 09 (891) - страница 21

Алина Савинова, лицеистка 10 класса, лицей N92, Астрахань

…Василий Алексеевич «был малоразговорчив, несколько застенчив, но улыбчив, добр и терпелив к людям…»

Только раз он закричал и разгневался на свою жену. Матрена Ивановна была неграмотна и на молебне в церкви уже после Октябрьской революции попросила соседку внести в бумажку «во здравие», кроме своих чад и домочадцев, и семью бывшего государя Николая. Сам же Василий Алексеевич, хоть и был далек от политики, но почувствовал опасность для своей семьи в этом, казалось бы, невинном поступке.

После неурожая 1920 года крестьяне Поволжья остались без хлеба, так как теперь все запасы, сделанные крестьянами на «черный день», изымались продотрядами как «излишки». В 1921 году в стране начался голод, охвативший примерно пятую часть населения. Но особенно тяжело голодали в Поволжье.

Матрена Ивановна пекла хлеб пополам с травою, варила щи из крапивы, но спасали семью различные фруктовые «взвары» (за домом был огромный сад. Его урожаем кормились сами и продавали в Саратове). Всю живность, что была на дворе, пришлось перебить М.И. Малахаева рассказывала, как она плакала, когда пришлось прирезать телочку Ночку, которую она выхаживала. Мясо решили отвезти в обмен на муку. Должны были ехать Василий Алексеевич и его старший брат Степан, но Василий Алексеевич накануне заболел, поехал младший брат, Иван. Через неделю трупы Степана и Ивана нашли в лесу недалеко ст дороги. Ни лошадей, ни телеги с покупками так и не нашли.

Так судьба и случай уберегли Василия Алексеевича от смерти. Но теперь он взял на себя и заботу о семье Степана, в которой было трое детей.

После отмены продразверстки крестьяне вздохнули немного свободнее. Я понимаю, почему войны и другие беды человечества не смогли истребить крестьянство. Деревенские жители обладали мудростью выживания. Даже бедствуя, они не трогали надежно припрятанный семенной запас. И каждую весну засевали поле…

2 июня 1931 года Малахаева В.А. судили за «несдачу хлебозаготовок», а затем выслали в Казахстан. Матрена Ивановна осталась одна, без кормильца, и с детьми мал мала меньше.

Как-то в сумерках прибежал задворками, озираясь, чтобы никто не видел, один из дальних родственников, служащий в правлении писарем: «Тетя Матя! Завтра вас выселять придут». Об этом рассказывала мне Клавдия Павловна Матросова, бывшая соседка Малахаевых: «Было мне в ту пору 12 лет. Помню, как мама с бабушкой вечером пекли хлеба. Прибегает к нам тетя Матя и кланяется в ноги моим маме и бабушке и слезно просит: «Соседи милые, простите Христа ради, когда обидела вас словом или делом. Уходим мы. Простите и прощайте». Мама спросила ес, куда же они уходят. «Не знаю, куда. Господь выведет» – отвечала та. Мама дала ей две буханки хлеба в дорогу». До Саратова больше ста километров они шли пешком, шли окраиной леса в стороне от дороги, неся на руках годовалую девочку. Старшие дети несли в узелках то немногое, самое пенное, что могли унести с собой.

То, что произошло после, напоминает сюжет из приключенческого фильма или романа.

По дороге в Казахстан Василий Алексеевич с другими такими же друзьями по несчастью пропилили пол в железнодорожной теплушке и сбежали на полном ходу поезда, вылезая на шпалы между рельс. Не знаю, сколько человек бежало, как долго они шли, не знаю, каким образом и где встретились Василий Алексеевич и Матрена Ивановна, но могу предполагать, что была у них заранее договоренность между собой на такой крайний случай, потому что был Василий Алексеевич человек основательный. А может быть, Василий Алексеевич пробрался к каким-то саратовским родственникам и те дали знать Матрене Ивановне. Но как бы то ни было, а семья встретилась.

Так начались их скитания по белу свету. Детям строго-настрого запретили вспоминать, кто они и откуда родом. Они ушли из родных мест и вплоть до шестидесятых годов не получали весточки от своих родных и близких, оставшихся там…

Нелли Вашкау, ученица 8 класса школы №106, Волгоград

Когда немцы оккупировали поселок Южный под Сталинградом, где жила Валя Фатеева, ей было всего 2 года и 11 месяцев, конечно, она не помнит, как оказалась в лагере Вердау.