— …Фуксия уже не в тренде, это в прошлый сезон по фуксии все с ума сходили… — ворвался в мысли журчащий Оксанин голосок. Подняла голову, глянула на нее удивленно:
— Что?
— Я спрашиваю, каким лаком ногти покрывать… Вот у меня тут красный, розовый, бежевый…
— А… Да мне все равно, Оксаночка. Ну, давайте бежевый.
Все! Больше не будет ни о чем таком думать! Вон, лучше за ловкими Оксаночкиными ручонками наблюдать, за кисточкой с бежевым лаком, за возникающей на глазах ухоженной красотой. Все-таки ухоженные руки — не малая часть женской жизни. Как-то поувереннее себя сразу чувствуешь… Все, все! Больше не думать!
И получилось. Ящерка испугалась, скрылась в гнезде подсознания, уступила место обыденным заботам. Надо еще в супермаркет заскочить, в доме холодильник совсем пустой… Да, еще химчистка! И Остапенко нужно позвонить, отпроситься на утро. Сказать, что сантехник утром придет… Или еще что-нибудь такое придумать, отвлеченно-бытовое.
Утром бежала в поликлинику, как партизан на задание — поезд взорвать. Не хочет партизан его взрывать, а надо. И настроение было соответствующее — немного пришибленное. Сам бомбу подложишь, сам от взрыва и погибнешь… В себя только потом пришла, уже на работе. Глянула в справку, которую вчера новенькая Ксения Максимовна для Остапенко наворотила, глаза от ужаса на лоб полезли… Нет, чему их в нынешних институтах учат? Элементарных вещей не знают — где мухи, а где котлеты… Все, все надо переделывать, и пусть эта Ксения Максимовна притухнет за своим компьютером и не высовывается даже!
— Ань, привет… — заглянула в дверь Таня Васильчук, подруга-приятельница из отдела экспертизы. — Может, чаю попьем?
— Нет, Тань, не могу пока… Мне тут работу подкинули — часа на два! — выразительно указала глазами в сторону монитора, за которым пряталась Ксения Максимовна.
— Ну, понятно… — в тон ей сочувственно произнесла Таня. — Ладно, работай, чего уж теперь делать, доля наша такая — все на себе тащить… А ты завтра в бассейн идешь, Ань?
— А что, завтра уже суббота?
— Ну, ты даешь… Ничего себе, заработалась… Сегодня к твоему сведению пятница, короткий день, до пяти!
— Ой, точно! Сегодня же до пяти! — вспомнила она радостно, — а мне как раз надо пораньше…
— А куда тебе надо?
— Да так… По одному делу.
— Понятно. Так в бассейн завтра идешь или нет? Ты уже три субботы пропустила, абонемент пропадает! Смотри, больше не дадут, лишат халявного удовольствия!
— Не знаю, Тань. Может, и пойду. А может, и нет… Не знаю.
— Ладно, я позже зайду, работай…
Так им и не удалось попить чаю в этот день. Работы навалилось — пропасть. И всем срочно, и всем подай… Вроде и народу в отделе много, а работать некому! Сплошь одни Ксении Максимовны, только постарше да понаглее…
Все, пять часов. Пусть срочные бумаги несделанными остаются, надо бежать. Хорошо, хоть у Остапенко отпрашиваться не пришлось, и впрямь забыла, что пятница — короткий день.
Кушетка у кабинета Козлова Г.Г. оказалась пустой. Никого. Постучала в дверь, заглянула…
— Да, заходите! — поднял он от бумаг сосредоточенное лицо. — Присаживайтесь, я сейчас… Вы ведь у нас Лесникова, да?
— Да. Я Лесникова. Анна Васильевна.
— Так, Лесникова, значит… Погодите…
Он шустро принялся перебирать серые плотные конверты, кучкой устроившиеся на углу стола. Вытянул один, глянул в его нутро, хмыкнул озадаченно, побарабанил пальцами по столу. Потом снова потянулся руками к конвертам, вытянул еще один, близоруко поднес к глазам.
— А, вот… Вот ваши результаты обследования, Анна Васильевна, я их уже смотрел… Ну что ж, Анна Васильевна…
Потер маленькие ручки одну об другую, издав сухой неприятный звук. Почему-то у нее от этого звука мороз по коже пошел и задрожало внутри лихорадкою, подкатило к горлу нервным спазмом.
— Ну? И как? Нормальные у меня результаты?
Странно, а голос получился бодреньким, даже слегка насмешливым. Но как будто это и не ее голос был, а чужой, на пару тонов выше.
— Нет, Анна Васильевна. Я вам прямо скажу — плохие у вас результаты. И даже больше того — очень плохие. Я сейчас вам направление в тридцать четвертую больницу выпишу…
