— А может, потом как-нибудь? Ну после Калки, — предложил отец Николай.
— А гостей чем мне встречать? — напомнил Вячеслав. — Как я тогда шашлык-машлык из степняков буду готовить? На чем мне их жарить прикажешь, отче? — И он с укоризной уставился на священника.
— Да ты не переживай, — успокоил отца Николая Константин. — Насколько я помню по разным хроникам, Иоанн правил очень долго, больше тридцати лет, и все время спал и видел себя в Константинополе. Такая вот идея фикс у него была. Так что за наше предложение он руками и ногами ухватится. Да ему и делать-то ничего не надо. Сказать «да», подождать нашего гонца из уже захваченного Царьграда и въехать в город, склонив голову перед очередным русским щитом, который Вячеслав лично присобачит к их воротам. Для памяти.
— Обязательно, — заверил воевода. — Сотню гвоздей не пожалею для такого дела. Чтоб если оторвать попытаются, так он вместе с воротами отвалился. — И он восхитился: — Вот здорово получится — на одних воротах щит князя Олега, а на других мой, личный. Эх, жаль, что в мире пока еще сварка неизвестна. Я б его вообще намертво приварил.
— Известна, только не у нас, а в Волжской Булгарии. Но я специально для тебя найду умельца.
— Ты, Костя, заканчивай шутить, а лучше скажи, что будешь делать, если они обманут? Пообещают, а потом слова своего не сдержат, — сердито спросил священник, хмуро глядя на князя.
Было с чего сердиться. Ну прямо как дети, честное слово. Тут о таких важных вещах речь идет, а Вячеславу хоть бы хны. Что Царьград взять, что к теще на блины съездить — все едино. Да и второй недалеко от него ушел, даром что князь.
— Не обманут, — усмехнулся Константин. — Первым туда должен въехать император в сопровождении двух патриархов — Константинопольского и всея Руси, а у последнего в кармане должна лежать инструкция по изготовлению греческого огня. При невыполнении одного из этих условий передача города в руки Иоанна не состоится — Царьград и нам самим сгодится.
— Ты так говоришь, словно на все сто процентов уверен, что мы непременно возьмем город, — упрекнул князя отец Николай.
Вячеслав от такого сомнения в его способностях возмущенно крякнул.
— Вот, отче, даже вино из-за тебя разлил. Как ты меня унизил, как унизил, — запричитал он. — А я-то тебя всегда считал своим лучшим другом.
— Я в Славе и его людях уверен даже не на сто, а на сто один процент, — твердо отверг все сомнения отца Николая Константин.
— Я бы прослезился, но носовой платок позабыл, — притворно всхлипнул воевода, однако было заметно, что он и в самом деле польщен, едва сдерживая довольную ухмылку.
— Разумеется, возьмет он его не сразу, а после соответствующей подготовки, — пояснил Константин.
— Само собой. Все-таки городишко чуток побольше, чем Переяславль Рязанский, будет. Для этого с тобой, отче, и поедут в свите двое моих хлопцев, которых я худо-бедно, но научил и чертить, и рисовать. Пока ты будешь наслаждаться красотами Константинополя, они полюбуются его укреплениями и прочим.
— Шпионы, — с осуждением и легкой долей отвращения произнес отец Николай.
— Разведчики, — поправил Вячеслав. — Они же наши, поэтому храбрые и отважные русские разведчики. А вот, к примеру, если мы с князем каких-нибудь монгольских соглядатаев на Руси вычислим, то повесим их именно как грязных и мерзких американ… ой, то есть монгольских шпионов. Но ты не волнуйся. Неужели ты думаешь, что мы поставим твою священную посольскую миссию под риск провала? Они сами по себе бродить станут, — успокоил он священника. — И если парни попадутся, все равно будут молчать. Во всяком случае, до вашего отплытия они продержатся.
— Но это же огромный город с десятками тысяч воинов. Ну ладно, воевода. — Отец Николай небрежно махнул рукой в сторону Вячеслава. — Он о его размерах не имеет ни малейшего представления, но ты-то, княже, понимаешь, сколько людей поляжет при его штурме?!
— Он что, намного больше Грозного? — как-то недобро прищурился воевода, и в глазах его зажглись злые огоньки.
— Не в том дело.
— А у них что, есть лимонки, «калашниковы», фугасы и прочее? — не унимался Вячеслав, а огоньки продолжали постепенно разгораться.
